Лабиринт Осириса. Пол СассманЧитать онлайн книгу.
погибли люди, но это… Для любого из нашей общины собор – святое место. Центр мироздания. Это, – он приложил руку к сердцу, – это как будто случилось в нашем собственном доме. Даже хуже. Ужасно.
Несмотря на суровые, немного скорбные черты лица, Георгий обычно был беззаботным малым. Бен-Рой никогда не видел его таким.
– В этой области я мало что смыслю, – сказал он. – Ортодоксальные евреи, арабы – с ними я набрался определенного опыта. А с армянской общиной никаких дел не вел. Кроме того случая пару лет назад.
Владелец таверны удивленно на него посмотрел.
– Семинаристы, – напомнил ему Бен-Рой.
– Ах да. – Георгий снова затянулся. – Это был не лучший час для израильской полиции.
Именно так выразился и архиепископ Петросян. Видимо, фраза стала расхожей, подумал Бен-Рой. И в армянской общине ее всегда произносят, когда вспоминают о том деле. Не без оснований, надо сказать, хотя, если судить по справедливости, вина лежит скорее на политиках, чем на полиции. Впрочем, как обычно. Не вмешивались бы политики, все, вероятно, шло бы намного лучше.
А случилось тогда вот что: два семинариста из Армении сцепились с группой подростков-хареди из Еврейского квартала. Месяцами юные хареди плевались в армянских священников и учащихся, и семинаристы решили им отплатить. В разумном мире дело бы ограничилось нагоняем, пинком под зад, и на этом бы закончилось. Но Старый город – отнюдь не разумный мир. Одному из хареди разбили нос. Фруммеры – приверженцы ортодоксальной веры, – по обыкновению, потребовали крови, и министерство внутренних дел, как это обычно случается, уступило. Результат: семинаристов арестовали, а затем выдворили из страны. Нелепая, чрезмерно жесткая реакция, за которой предсказуемо последовало недовольство товарищей тех семинаристов, и в немалой степени потому, что подростков-хареди никак не наказали.
Дело поручили Бауму, что с самого начала гарантировало провал. Бен-Рой играл в нем незначительную роль – допрашивал несколько человек на начальном этапе, – но по ассоциации чувствовал себя тоже замазанным. Стена, поселения и многое другое в этой стране, где планы вынашиваются в кабинетах, синагогах, мечетях и церквах, делают работу полиции подчас чертовски трудной. Да что там говорить – почти всегда.
– Кофе.
В окне кухни появилась пожилая женщина, в руках она держала чашечки на блюдцах. Георгий принял у нее чашки и поставил на стол. Положил себе пакетик сахара. Бен-Рой положил в свою чашку два.
– Так вот, как я уже сказал, мне мало приходилось иметь дел с армянской общиной. – Полицейский пригубил кофе. – Ты наверняка слышал, что ее… – Он сделал жест, изображая, будто затягивает у себя на шее удавку. – Возможно, это сделал спятивший маньяк, но надо учесть все варианты.
Асланян промолчал, только помешивал кофе и попыхивал сигаретой.
– Ты не слышал… как бы получше выразиться… чтобы внутри общины существовала вражда? Или шли разборки?
Ответа не последовало.
– Что-то вроде вендетты, – настаивал