Камень во плоти. Корнелия ФункеЧитать онлайн книгу.
под которыми, вместо съестных припасов, вин и охотничьих трофеев, укрылся теперь генеральный штаб короля гоилов.
Кмен. На их языке это имя означает просто «камень». Его отец командовал одним из самых нижних гоильских городов, но у гоилов отцы не много значат. Детей воспитывают матери, а с девяти лет гоил считается взрослым и уже сам себе хозяин. Большинство спускается все ниже в подземный мир открывать неизведанные пещеры и недра, добираясь до таких глубин, где жар непереносим даже для каменной кожи. Но Кмена всегда притягивал только верхний мир, наземный. Он долго жил в одном из тех пещерных городов, что гоилы построили и заселили над землей, когда им перестало хватать места в ее недрах, и пережил там два нападения мягкокожих. С тех пор он начал изучать оружие людей, их способы ведения войны, пробирался лазутчиком в их города и гарнизоны, а уже в девятнадцать лет завоевал первый человеческий город.
Когда стражники пропустили Хентцау, Кмен стоял перед разложенной на полу огромной картой, разглядывая занятые территории и позиции неприятеля. Фигурки, изображавшие различные рода войск, он приказал специально изготовить после первой же выигранной битвы. Всадники обозначали кавалерию, имелись тут и пехотинцы, и канониры, и стрелки. Фигурки гоилов были из темно-красного карнеола, императорские войска поблескивали серебром, Лотарингию отлили в золоте, вражеским армиям на востоке досталась медь, а соединения Альбиона мерцали кремовой белизной слоновой кости. Кмен напряженно вперился в карту, словно отыскивая способ разбить все неприятельские войска одним ударом. Он был без мундира, а значит, как обычно, в черном, на фоне которого его кожа, казалось, мерцает оттенками темного пламени. Никогда прежде не было у гоилов правителей с таким цветом кожи. Признаком знатного происхождения считался оникс.
Возлюбленная Кмена, как всегда, была в зеленом, пышные складки изумрудного бархата окутывали ее, как лепестки цветка. Самая дивная красавица из породы людей выглядела бы рядом с ней неказистой простушкой, как невзрачная галька на фоне отшлифованного лунного камня. Тем не менее Хентцау снова и снова строго-настрого запрещал своим солдатам на нее смотреть. Все эти истории про фей, будто они одним взглядом способны превратить мужчину то ли в трын-траву, то ли в рыбу, беспомощно трепещущую на песке, их ведь неспроста рассказывают. Красота феи – что паучий яд. Фея, как и все ее сестрицы, вышла из воды, и при одном ее виде Хентцау охватывал безотчетный страх, как при виде моря, чьи волны неустанно подтачивают все камни мира.
Когда он вошел, она удостоила его лишь мимолетным взглядом. Темная фея. Даже родные сестры – и те ее изгнали. Поговаривали, будто она умеет читать мысли, но Хентцау в это не верил. Будь это вправду так, она бы давно уже его убила.
Повернувшись к фее спиной, он почтительно склонил голову перед королем:
– Вы меня вызывали?
Кмен держал серебряную фигурку, задумчиво взвешивая ее на