Помощь России. Великая Отечественная война в воспоминаниях. Уинстон ЧерчилльЧитать онлайн книгу.
перебросить с Востока на Юг пять дивизий, в том числе три танковые. В мае германские силы на Востоке возросли до 87 дивизий, а на Балканах было занято не менее 25 германских дивизий. Учитывая размах и рискованность вторжения в Россию, было неблагоразумно нарушать концентрацию сил на Востоке столь серьезной отвлекающей операцией. Сейчас мы увидим, как наше сопротивление на Балканах и особенно революция в Югославии отодвинули на пять недель эту важнейшую операцию. Никто не может точно сказать, какое влияние это оказало на ход русско-германской кампании до наступления зимы. Есть основания думать, что это спасло Москву. В течение мая и в начале июня многие наиболее подготовленные германские дивизии и все танки были переброшены с Балкан на Восточный фронт, и, когда пришел момент нападения, немцы атаковали силами 120 дивизий, в числе которых было 17 танковых и 12 моторизованных. В их Южную группу армий было также включено 6 румынских дивизий. В резерве главного командования было уже сосредоточено или сосредоточивалось еще 26 дивизий. Таким образом, к началу июня германское верховное командование могло рассчитывать по меньшей мере на 150 дивизий, поддержанных главной ударной силой их авиации, насчитывавшей около 2700 самолетов.
До конца марта я не был убежден, что Гитлер решился на смертельную войну с Россией, и не знал, насколько она близка. Донесения нашей разведки очень подробно показывали усиленные переброски германских войск к Балканским государствам и на их территорию, которыми ознаменовались первые три месяца 1941 года. В этих псевдонейтральных государствах наши агенты могли передвигаться довольно свободно и были в состоянии сообщать нам точные сведения о крупных германских силах, двигавшихся по железным и шоссейным дорогам на юго-восток. Однако ни одно из таких передвижений не означало обязательно вторжения в Россию, и все они легко могли быть объяснены германскими интересами и политикой в Румынии и Болгарии, замыслами Германии в отношении Греции и ее соглашениями с Югославией и Венгрией. Гораздо труднее было получить сведения о колоссальной переброске сил через Германию на главный русский фронт, простиравшийся от Румынии до Балтики. Чтобы Германия на этом этапе, даже не очистив Балканы, начала новую большую войну с Россией – это, казалось мне, слишком хорошо, чтобы быть истиной.
Мы не знали содержания переговоров, происходивших в ноябре 1940 года между Молотовым, Гитлером и Риббентропом в Берлине, а равно и содержания переговоров и предполагаемых пактов, которые последовали за ними. Не было никаких признаков уменьшения германских сил, расположенных против нас на другом берегу Ла-Манша. Германская авиация продолжала совершать сильные налеты на Англию. То, как Советское правительство истолковало концентрацию германских войск в Румынии и Болгарии, явно примирившись с ней, сведения, которыми мы располагали относительно отправки в Германию из России больших и ценных грузов, очевидная общая заинтересованность обеих стран в завоевании