Путешествие внутри себя. София АгачерЧитать онлайн книгу.
прикоснётся к нему и вспомнит о своих предках и их заокеанской родине. Бабушка пообещала своей матери беречь самовар. С тех пор у нас в семье есть старинный русский самовар из Тулы.
Меня тогда поразила история этой американской семьи, хранящей у себя больше века самовар как символ стародавней родины предков. Видя мой неподдельный интерес, Рона пригласила меня к себе, где и продемонстрировала своё сокровище – самовар, изготовленный на фабрике Василия Степановича Баташёва. Кроме того Рона оказалась замечательной художницей, она показала мне портреты своих бабушки и дедушки, нарисованные ею самой. Все девять детей её прабабушки преодолели океан, остались живы, получили в Америке образование. Мы сидели друг напротив друга, как родня после долгой встречи, и плакали…
– Очень трогательная и символичная история, показывающая, что в самоваре действительно жила душа рода и дома, – сказала Анна Григорьевна, вытирая платочком уголки глаз.
– Да, замечательная. Только с очень грустным концом, – согласилась я и присела отдохнуть на деревянную лавку светлицы.
– Почему с грустным? Самовар украли или он сам вышел погулять и потерялся? – попыталась пошутить экскурсовод.
– Нет, самовар просто выбросили за ненадобностью, как, впрочем, и портреты бабушки и дедушки, – вспомнила я тот страшный ветреный день, когда я приехала повидаться с Роной.
Перед домом, где она жила последние годы, её сын продавал её вещи, среди которых были самовар и портреты. Когда я спросила его, где Рона, он ответил, что она умерла неделю тому назад в соседнем госпитале. Я не могла поверить, что за несколько долларов этот статный, образованный и достаточно обеспеченный мужчина продаёт реликвию своего рода, и попыталась объяснить ему, что этот самовар означал для его матери величайшую семейную ценность, а значит, и для него тоже. Он мне ответил: «Традиции семьи моей матери умерли вместе с ней, я уже не знаю и не понимаю их, у меня иная культура, я – американец. Всё, что я могу сделать, это подарить вам, как русской, самовар в память о моей маме».
Теперь этот самовар – не электрический, расписанный для туристов, а настоящий Баташёвский – ставится у меня в саду под яблоней, и мы пьём ароматный, с дымком чай с пирогами. И я верю, что в нём пребывает душа моего дома, а внуку очень нравится колоть деревянные чурочки для его растопки. Вот так: самовар шумел-шумел – и нашумел мне дорогу.
Мы замерли возле самоваров, словно перед портретами предков.
– В этом мире всё случается не просто так и каждая встреча может многое изменить. Но давайте поднимемся на третий, последний этаж музея, – повела меня опять к лестнице Анна Григорьевна. – Здесь, на чердаке, в голове дома, живут книги с рукописными филигранными буквицами и рисунками фантастических зверей и птиц. Самые красивые – это певческие книги, ведь церковное старообрядческое пение особенное. Этот переливчатый музыкальный строй невозможно было передать нотной грамотой, музыкальные