Великая степь. Виктор ТочиновЧитать онлайн книгу.
неподалеку населенные пункты, но в этих местах они отнюдь не выстраивались вдоль трассы, прямой, как полет стрелы, – проселки разной степени накатанности уходили в сторону, к невидимым, прячущимся в низинах белым домишкам. Да изредка торчали опоры ЛЭП – чужие и инородные в степи… И – все; никаких больше примет начала двадцать первого века. Гамаюну и тогда казалось, что в любую секунду могут вылететь из-за гребня всадники на быстроногих аргамаках, с кривыми саблями и тугими луками – вылетят и понесутся с воплями за панически газующим «уазиком». Тогда – не вылетели. Все началось чуть позже.
…На КПП с треснувшей стеклянной вывеской “Техническая площадка №1” [4] они сдали пропуска и получили новые, внутренние – для входа в сооружение. Маразм, конечно – никто чужой ныне подделать пропуска с фотографиями способен не был. Маразм – но Гамаюн не спешил отменять опостылевшую процедуру. Не то чтобы опасался, коли доведется вернуться, ответить еще и за нарушение режима секретности – нарушения всех видов висели сейчас на нем гроздьями. Просто чтобы люди не расслаблялись. На двух Постах вот, похоже, расслабились.
Сооружение, именуемое “двойка”, напоминало огромный клык, терзающий небо. И до Прогона оно числилось самым высоким зданием в Казахстане. Сейчас, надо думать, – во всем мире. Наклонная плоскость одной из стен, вся, сверху донизу – была сплошной неподвижной антенной.
Корифеи Кремера предполагали (от беды, от отсутствия других версий) что электромагнитное излучение включенного на полную мощность гигантского радара каким-то образом совпало по фазе с другими полями и излучениями. С темпоральными… Никем пока не обнаруженными и не замеренными. Гамаюну, честно говоря, это казалось бредом. Но лучшего объяснения тому, что творилось вокруг, пока никто не придумал…
5.
Сережа ждал внутри. Сережа Панкратов – последний оставшийся гражданский специалист по вычислительному комплексу 13Н7 – электронному мозгу огромного сооружения. Сережа, опоздавший к началу Прогона по банальной причине глубочайшего похмелья…
– Без изменений? – спросил Гамаюн, заранее зная ответ. Последние полгода радикальных изменений в вычислительном зале “двойки” не наблюдалось.
– Да вот… визуально девиаций процесса не зафиксировано… – как всегда витиевато сказал Сережа. Вид у него был смущенный, будто он один нес ответственность за все беды. Дышал Панкратов в сторону, но помогало это слабо.
От Сережи Панкратова всегда и сильно пахло одеколоном – как перегоревшим внутри, так и пролитым на одежду и шевелюру. Причем поддерживал Панкратов исключительно российских парфюмеров, скупая в торговых точках Девятки “Русский лес”, именуемый Сережей неизвестно за какие потребительские качества “шартрезом”.
Пристрастие Панкратова зародилось в годы жесточайшего сухого закона в Балхаше-9 – а в новые времена переросло в закоренелую привычку. Гамаюн с пониманием отнесся к слабости последнего спеца по 13Н7 – конфисковал
Плод недремлющей мысли какого-то особиста старых времен. В целях секретности территория, где располагалось “сооружение N2” (т.е. “двойка”) – именовалась “площадкой N1”. “Единичка”, понятно, находилась на “площадке N2”. Конспирация…