Исторические мемуары об императоре Александре и его дворе. София Шуазёль-ГуфьеЧитать онлайн книгу.
жизнь, так как Павла уже нет в живых.
Императрицу, в обмороке, еле живую, относят в ее покои.
Действительно, император испускал последний вздох, когда Пален вошёл к нему со шпагой в руке, еще колеблясь, на что обратить эту шпагу, – на спасение ли жизни своего повелителя, или на соучастие в преступлении.
Вид плавающего в крови государя, его благодетеля, однако, произвёл некоторое впечатление на этого коварного предателя, он должен был прислониться к колонне. Так он простоял несколько минут неподвижно, со шпагой на боку. Заговорщики также молчали. Беннигсен представил им, что необходимо идти к новому императору и принести ему обет верноподданства.
Шум и беспорядок, все возраставшие вслед за совершившимся трагическим событием, перенеслись наконец во дворец, где Александр спал со своей юной супругой. Поражённый ужасом и самыми печальными предчувствиями, он слышит весть о смерти отца и падает в глубокий, продолжительный обморок.
Придя в чувство, Александр видит вокруг себя коленопреклонённых заговорщиков, которые пробуют оправдать своё покушение и разными бессвязными речами пытаются приписать внезапную смерть Павла апоплексическому удару, как естественному последствию его бурного нрава. «Чудовища! – сказал Александр, с негодованием удаляясь от них. – Я никогда не приму короны, залитой кровью моего отца!»
И поспешно удалившись, он заперся в самой уединённой части дворца.
Глава II
Восшествие на российский престол Александра. Первые годы его царствования
Между тем собравшаяся у стен дворца Александра несметная толпа народа и войска громкими кликами призывают своего нового государя. Упавшие духом, поражённые страхом заговорщики не знают, на чём остановиться. Наконец Беннигсен, с согласия остальных, решается один идти к императору, который, не считая его виновным, соглашается принять его. Беннигсен, бросаясь на колени перед Александром, убеждает его исполнить мольбы его народа и не вызывать дальнейшими отказами ропот и бесчинства императорской гвардии, – не отдавать во власть жестокой анархии могущественную империю, управлять которой призывала его судьба.
Побеждённый доводами Беннигсена и особенно слезами своей матери, своей супруги и мольбами любимого брата, Великого князя Константина, Александр согласился выйти к народу.
Нового императора, – бледного, расстроенного, лишившегося сознания, пронесли среди рядов солдат, где он принял присягу в верности. И слова присяги, тысячу раз повторённые, казалось, тысячу раз возвещали ему о трагической смерти его отца.
Еще не зная, что их ждало впереди, заговорщики удалились к себе, ободряемые если не собственной совестью, то, по крайней мере, общественным мнением, которое они считали вполне для себя благоприятным. Также благодарностью Отечества, освободителями которого они почитали себя, и, более всего – своей партии, столь же многочисленной, как и могущественной.
Пален