Отложенное самоубийство. Алексей МакеевЧитать онлайн книгу.
и со скоростью окоченевшего трупа ползу жене навстречу. Идти так же трудно, как плыть через застывший жир. На пороге кухни я все-таки перехватываю Марину. Со вздохом облегчения она отдает мне пакеты. Теперь можно переодеться, упасть на диван и вытянуть ноги. Муж, то есть я, позаботится обо всем дальнейшем.
Я разгружаю пакеты. Мясо в пластиковых контейнерах, филе красной рыбы на подложках, хлеб, колбасы, сырные наборы, молотый кофе, коробочки конфет (Эх, Лукас-то проворонил!), печенье, два десятка яиц, консервированные бобы, сетки с картофелем, луком… Обычной российской семье хватит на неделю, но здесь живут по-другому. Что не съестся за день-два, будет выброшено в помойный бак. Еда дешевая, даже бесплатная для многих (о халявном «хавчике» позже), поэтому никто крошки со стола в рот не отправляет.
– А где Лукас? – кричит из спальни Марина, переодеваясь. Женщина-мать! Первым делом беспокоится о ребенке.
– Наверное, с Джейсоном гуляет, – успокаиваю я женщину-мать, раскладывая продукты по местам. «Два таракана».
– Да, чуть не забыл. Катя тебя спрашивала, – информирую я жену о звонке из владений императора «Иди, жри!».
Марина, одетая в застиранную домашнюю кацавейку, выходит из спальни и берет телефон.
– Катя? Привет, это Марина. Звонила?..
Я не прислушиваюсь к разговору сестер. После оптимизации продуктов в кухне опять сижу за компьютером. Смотрю на свое отражение в мониторе, как в зеркало. Короткая стрижка. Шрамов почти не видно. Особенно мне – шрамы ведь сверху и на затылке. Седые волосы, мешки под глазами, помятая кожа. В общем, ничего достойного внимания. Постарел, и уже не тот. Вполне октябрьское лицо. За плечами моего двойника в мониторе ничего не видно. Там уже начинается Ничто. Мое лицо смотрит на меня моими глазами из Ничего. Смотрит внимательно, с вопросом: «Ну, как ты там, брат? Зачем ты там?»
Зачем? Сам не знаю. Мои попытки привести свой внутренний личный хаос в соответствие с общемировым ни к чему не приводят. Будущее вообще превратилось в прозрачную паутину. Три месяца назад дунуло посильнее, и только обрывки остались болтаться. Досадно. Хорошо хоть, недолго существовать. Один месяц. И он уже идет. Завтра вечером будет два дня.
Звонят колокола.
За два года жизни на Песталоцциштрассе я привык к их постоянному присутствию. Часто вообще не замечаю. А часто именно колокола возвращают меня в эту реальность. Звук поющей бронзы. Долгий, звонкий, иногда надоедливый. Каждые пятнадцать минут. Только ночью колокола умолкают. Наверное, тоже спят.
– Катя просит нас завтра отвезти кота к ветеринару. На укол, – сообщает мне Марина, кладя трубку телефона на место.
– Она наконец решила его усыпить? – неосторожно спрашиваю я, думая о своем.
– Ты что! – сердится Марина. – Не говори глупостей! Для Кати кот – самое близкое существо на свете. Она на его лечение денег больше истратила, чем я на тебя!
– Даже не сомневаюсь, – горько соглашаюсь я.
– Так ты поедешь со мной? – обрывает мои страдания Марина. Она вообще такая – решительная и грубоватая. Любит