Русская любовь Дюма. Елена АрсеньеваЧитать онлайн книгу.
по форме коленом, Дюма подумал, что, судя по этой сцене, «роман о романе» вряд ли можно будет отнести к разряду тех книг, которые рекомендуются для детского чтения. Наверняка он окажется куда более эротичным, чем «Дама с камелиями», и благодаря ему сын еще больше прославится.
Александр и его возлюбленная продолжали целоваться, и старший Дюма, не слишком-то крадучись, спокойно их покинул.
В доме царила тишина, Антуана на месте не было, Дюма вышел на улицу и нахлобучил шляпу, которую доселе держал под мышкой. У него была такая привычка – во-первых, он терпеть не мог цилиндров (надевал их только на театральные премьеры), а предпочитал мягкую калабрийскую шляпу, которую никогда не отдавал привратникам, а всегда носил с собой. Он тихо надеялся, что когда-нибудь эта его черта будет отображена мемуаристами – так же, как его привычка носить с собой затрепанную записную книжку, испещренную многочисленными заметками, которые он заносил туда в любую минуту, когда удачная мысль приходила в его голову. Вот и сейчас – он достал карандаш, острие которого было прикрыто золоченым колпачком (Дюма терпеть не мог писать тупыми карандашами!), и, благодарный за чай и сладости, начертал в книжке с поистине отеческой снисходительностью:
«Я покинул этих прелестных и беспечных детей в два часа ночи, моля бога влюбленных позаботиться о них».
К сожалению, в очень скором времени Дюма-отцу станет известно, что бог влюбленных довольно плохо заботился об этих «детях», вернее, вообще ими пренебрег… Но Александр, к счастью, так никогда и не узнает, что ни один мемуарист даже не упомянет о его привычке предпочитать цилиндру мягкую калабрийскую шляпу и держать ее под мышкой, а также о его ненависти к тупым карандашам.
Надежды Лидии тоже не оправдаются, ибо роман «Дама с жемчугами» окажется ужасной скукотищей, о которой критика будет стыдливо помалкивать, и даже на шаг не приблизится к триумфу «Дамы с камелиями». Кроме того, в нем практически все будет страшно далеко от реальности, описывать которую автору будет слишком больно, а избытком фантазии сын, в отличие от отца, не страдал, поэтому роман и получится невероятно скучным, что немало уязвит его амбициозного творца.
Впрочем, к этому времени Лидия уже забудет и самого Дюма-младшего, и все его творческие амбиции.
– Кто это? – спросила Наденька, едва не задохнувшись, такое вдруг волнение на нее нахлынуло.
Наташа Тушина, отчасти – в ма-а-а-лой степени! – заменившая Лидусю после того, как Наденькина подруга исчезла в далеких французских далях, проследила за ее загоревшимся взглядом и усмехнулась:
– Да ведь это Александр Сухово-Кобылин. Он очень умный. В университет почти ребенком поступил – пятнадцати лет. А помнишь эпиграмму на Арсения Андреевича Закревского? Ну, Чурбан-паша, всезапретитель Арсеник… Это он сочинил.
Наденька похлопала ресницами. Ей было совершенно все равно, что он немного похож на государя императора и вдобавок несусветный умник. Ей было совершенно все равно, что сочинил или не сочинил этот человек. Наденька глаз не могла от него оторвать, и сердце ее так колотилось,