Универсальный саквояж мадам Ренар. Елена СоковенинаЧитать онлайн книгу.
енинг по уотердринкингу, мастерская рукопожатий, экспресс-курс по надеванию брюк: «Надел брюки – взял жизнь в свои руки!»
Лев Берёзкин перестал стрекотать клавиатурой ноутбука. Он грыз зубочистку (чистый бамбук).
Ваши надежды мешают настраивать ваши рекламные предпочтения, – быстро добавил он. – Ваши мечты препятствуют развитию общества. Ваши привязанности отбрасывают прогресс назад! И запомните: здоровым, счастливым и талантливым вы миру не нужны – такие слишком мало покупают. Под вас не настроить рекламу. Реклама, как лавина, сносит всё на своём пути.
Абзац.
«Змеиный жир с частицами золота» видели? А импульсная сигарета? Вот вы, лично вы, встречали кого-нибудь, кому бы это помогло бросить курить? А виртуальное пианино? Кое-кто десять лет в музыкальную школу ходил – спрашивается, зачем?
Общество потребления пустилось во все тяжкие. Неважно, что покупать – лишь бы без передышки. Неважно, что продавать, важно создавать спрос.
Берёзкин перечитал текст два раза – и стёр. Редактор вчера ещё ругалась: слишком в лоб. И опять получилось:
Обезумевший прогресс, тотальный контроль и дикое одиночество – это и есть наше время! Двадцать первый век –…
Экран мобильного засветился: Фёдор.
Часть первая
Глава 1. Фёдор Летний принимает решение
Рига,
2015 год
– Федя. Федя, почему ты молчишь? Федя?! Неужели я не заслуживаю даже ответа! Ах, значит, не заслуживаю. Какой шарман. Может быть, ты объяснишь, почему, Фёдор? Я, кажется, с тобой разговариваю. Ты как, не собираешься отвечать? Шарман! Какой шарман!
Мать вышла. С косяка осыпалась краска.
Не прошло и пяти минут, как она ворвалась снова.
– Ну, ладно. Допустим, у меня тяжелый характер. Но у тебя патологически отсутствует самокритика. Впадаешь в истерику от каждого замечания. Федя, это манИшка величия, понимаешь? Ты считаешь себя правым просто, чтобы ни над чем не задумываться. Боишься увидеть себя со стороны. Если бы ты хоть на минуту задумался! Человек, который признал свою вину, в силах исправить ситуацию. Она в его руках! Она в твоих руках! Федя! Федя, в чем дело? Ты что, с ума сошёл?
Не дождавшись ответа, мать выскочила из комнаты. С косяка снова посыпалась краска. Но опять не прошло и пяти минут, как мать вернулась.
– Послушай. У тебя проблемы с социальной адаптацией. Я сейчас нашла хороший тренинг. Логика, эмоции, имидж, физиология – всё вот это. Представляешь, всего за три занятия!
Сделав паузу и снова не дождавшись ответа, мать продолжила:
– Это не психология. Это мотивация. Просто мотивация. На три-то занятия ты уж как-нибудь напряжёшься? Федя, правда. Один раз напрягись. Ты научишься действовать. Федя! Ты не хочешь того, чего ещё даже ещё не видел!
– Я не хочу это видеть. Потом не развидишь.
– Ты даже не выслушал меня до конца!
– Это опасно для нервной системы.
Опять хлопнула дверь.
– У тебя какая-то дикая потребность унижать, – послышалось снаружи. – Я не понимаю. Я прошу тебя объяснить. Спокойно, хладнокровно, как взрослый. Федя. Федя?! ДА ЧТО ЖЕ ЭТО ТАКОЕ, В КОНЦЕ КОНЦОВ!
Канадские социологи продлили подростковый возраст до 30 лет
Небо было чистым, Двина сверкала на солнце, Старый Город на том берегу рисовался, как на открытке. И Лев Берёзкин, который пешком перешел мост и потом забрел не туда, и должен был сделать крюк мимо гавани с катерами, пока нашел пляж у Вантового моста, чуть не разозлился, обнаружив на песке чьи-то кроссовки и футболку. Припёрся-таки какой-то енот.
Какой-то енот сидел на циклопическом бетонном обломке старой набережной. Крепкий енот, выносливый: апрель на дворе, а по бледной, малость порозовевшей от солнца спине ещё ползут струйки с длинных светлых волос.
Парень тряхнул башкой, убрал мокрые волосы с лица, и снова уставился в телефон.
Длинный, плечистый, в зеленых штанах-карго, съехавших так, что видны трусы, а на голой спине прямо-таки написано: вали отсюда.
Тебя только тут и не хватало! Спокойно, без паники, – Фёдор Летний незаметно размял пальцы (в случае чего – сразу в табло, без предисловий), повернулся и осмотрел чужака от желтых кедов до больших карих глаз под сросшимися бровями. Маленький, тощий тип в застиранных джинсах и чистой белой майке близоруко щурился. Ветер швырял ему в лицо черные кудри, рот был широким, как у лягушки, взгляд – уверенным.
Вот сволочь. Ни слишком глубоко посаженных бесцветных глаз, ни рыжего ничтожества на подбородке. Поди, брекетов тоже нет.
Незнакомец бесцеремонно устроился на соседнем обломке и тоже достал телефон. Порыв ветра заставил его откинуть кудри с лица. Фёдор тоже сгрёб волосы назад, рукой с телефоном потёр зачесавшийся нос – и едва не уронил телефон в воду. Незнакомец взволнованно крякнул, но тут же сделал безразличный