Антология хоррора – 2020. Марта КауцЧитать онлайн книгу.
Искусственный мужчина отшатнулся, поднял неморгающие глаза на незнакомца и попятился. Пройдя так несколько шагов, он развернулся и дал стрекача. Очевидно, маньяк, такие не допускают свидетелей, но и напролом тоже не идут.
Женщина скрестила руки на груди, молча прикрываясь. Одежда с её плеч свисала лоскутами. Разглядывая обнаженные сочленения, Никос заметил, что по сути она вся состоит из сборных протезов. Технически её можно легко разобрать и собрать.
Она так и не проронила ни слова и молча ушла. Вот доброе дело сделал. Правда, нарушил важное правило – не вмешиваться. Но он не смог. Это слишком сильно укоренилось в его привычке. Зато контакт установлен.
Пока он размышлял, вернувшись к изучению автомобиля, не заметил, что что-то пошло не так. По его плечу постучали. Он обернулся. Болезненный удар сбил его с ног, а второй пришелся по затылку и погасил мир вместе с сознанием.
* * *
Роби топтался на месте, но все же переборол себя. В этом мире он лишь раз, и даже если ему здесь не по себе, как учёный сто раз пожалеет потом, что проторчал на Земле 235 у стенки, как побитый школьник.
Шаг за шагом он отошел от переулка и двинулся к дорожке, где дрейфовали пешеходы. Но как бы он ни пытался отвлечься, понял, что с каждым шагом его все больше подташнивает. Упрямством не получилось взять вверх. Он попытался развернуться назад, но носом уткнулся в большое пластиковое нечто. И пожалел, что поднял голову. Та самая кукла! Лицо, одежда, мертвые осуждающие глаза – все то, что он в детстве «казнил», выбросив в окно!
Роби закричал и отпрыгнул в сторону. Но раздался автомобильный гудок и следом сильный удар в правый бок откинул его. Больше он себя не помнил.
Роби очнулся от того, что ярко что-то светит в глаза. Он все ещё на улице? Тогда почему слышен только ропот?
Он приподнял веки и попытался загородить их ладонью. Но руки не отвечали. Запах какой-то химии. Он где находится?
Роби с трудом повернул голову и увидел, что у него отсечены руки. Его рот открылся, но не смог издать ничего, кроме нечленораздельных звуков: онемел язык. Он с трудом перекатил голову, чтобы посмотреть ниже. Ноги отсечены тоже, лежат на столике рядом с грудой пластиковых протезов. И рядом – готовые к пересадке стеклянные глаза.
– Нет! Я не хочу быть таким! Вы все мёртвые! Разве вы не видите? Как вы не понимаете?! Я не выдержу этого! Я же человек!
Катенька
Я разрезала свою Катеньку на части. Полоску за полоской. Кусок за куском. Каждый надрез я чувствовала это. Будто-бы режу своё собственное сердце. Будто держу нож за лезвие. Тело сводило судорогами, а по щекам текли слёзы.
– Мама, не плачь. Мне становится грустно, когда ты плачешь, – сказала так, словно не у неё я отрезаю пальцы ног, что когда-то целовала.
– Я постараюсь, милая. Постараюсь, но ничего не обещаю. Как твой день прошёл? – я вытерла слёзы фартуком, оставив на щеке алую, словно