Уличный боец. Саймон СкэрроуЧитать онлайн книгу.

      – Из того, что я слышал, – прервал его Луп, – Цезарь намерен сделать из тебя гладиатора, когда ты подрастешь.

      – Я уже гладиатор, – ответил Марк.

      – Ты? – засмеялся Корв. – Ведь ты еще мальчишка. Как ты можешь быть гладиатором?

      – Я проходил обучение в школе гладиаторов в Капуе.

      – Ты хоть раз проводил бой? – спросил Луп и сел на постели, обхватив колени. – На арене?

      – Один раз.

      – Какой это был бой?

      Марк немного помолчал, вспоминая тот момент, когда он ступил на малую арену Порцинона и прошел по ней, чтобы представиться богатым римлянам, заплатившим за частное представление. Четыре пары взрослых – и два мальчика, отобранные для боя до смертельного исхода. Память так отчетливо представила картину, что он снова ощутил ужас, дрожь в руках и ногах, тошноту и липкий пот на лбу, хотя день был холодный. Наверху, на трибуне, римляне смеялись, что-то жевали, делали ставки. Он вспомнил, что Цезарь был занят разговором с соседом и ответил на приветствие Марка и его противника Феракса пренебрежительным взмахом руки. Там же была и Порция, хотя в отличие от других в ее глазах была жалость. Потом наступил момент, когда Марк встретился лицом к лицу с Фераксом, и сейчас он вспомнил лютую ненависть, вспыхнувшую в глазах молодого галла[3], когда тот произнес с презрением, что убьет Марка. Это был худший момент. Даже теперь мальчик вздрогнул.

      – Какой это был бой? Я никогда в жизни так не боялся, – тихо сказал Марк. – Нет слов, чтобы описать это. Радуйтесь, что вам самим не пришлось пережить это.

      После небольшой паузы Корв фыркнул:

      – Гладиаторы считаются сильными!

      – Успокойся, – раздраженно прервал его Луп. – Марк смотрел смерти в лицо. Он знает.

      – Тогда ему повезло. Если Фортуна улыбается ему, он или будет мертв еще до двадцати лет, или завоюет свободу. Не то что мы, друг мой. Мы родились рабами, и мы останемся простыми рабами до смерти. А то может случиться и так, что хозяин выгонит нас на улицу, чтобы мы сами нашли себе могилу. Наша жизнь – это живая смерть. Этот парень никогда не узнает такого.

      Марк слушал этот обмен мнениями с растущим ощущением горечи. В отличие от этих мальчиков он был рожден свободным и жил свободным первые десять лет жизни. Он знал, чтó у него отняли, и каждый день чувствовал остроту этой потери. Он лег на живот и оперся на локти, чтобы лучше видеть ребят.

      – Ты не надеешься на свободу? Даже не мечтаешь о ней?

      – А зачем? – фыркнул Корв. – Я никогда не смогу купить себе свободу. Невозможно обратить на себя внимание хозяина тяжелой работой или преданной службой. Что бы я ни делал, ничто не изменит положения вещей. Эта клетушка, кухня и такие рабы, как ты, – это все, что я когда-либо узнаю в жизни. Единственное, что важно: никогда не поднимать головы и избегать порки.

      – А ты, Луп? – спросил Марк. – У тебя тоже нет надежды?

      Писарь помолчал, собираясь с мыслями.

      – Надежда всегда есть. У меня имеется план. Я умею читать, писать, считать. Если я буду усердно работать как писарь Цезаря, в один