Служилые элиты Московского государства. Формирование, статус, интеграция. XV–XVI вв.. Михаил БенциановЧитать онлайн книгу.
отметить, что, переходя на положение московских бояр и лишаясь княжеского титула, некоторые князья сохраняли родовые земли. Александр Поле Фоминский несколько раз фигурировал в летописях в качестве боярина Дмитрия Донского и его сына Василия. При этом еще Н. Д. Квашнин-Самарин обратил внимание на то, что городок Старый Березуй, один из центров Фоминского княжества, имел второе название Полево, то есть когда-то принадлежал самому А. Б. Полю или кому-то из его прямых потомков. Полевы впоследствии продолжали владеть вотчинами в соседнем Зубцовском уезде, земли которого ранее входили в состав того же фоминского княжества. Если правильным является тождество А. Б. Поля и упомянутого в московско-литовских договорах князя Александра Борисовича Хлепенского, то уместным кажется предположение о сохранении ими здесь традиционного набора княжеских прав[47].
Позднее московский боярин (определенно с начала 1460-х гг.) и воевода князь Василий Косой Оболенский фигурировал в московско-литовском договоре 1449 г. как служилый князь Василий Иванович Тарусский[48].
Первоначально владетельные князья, оказавшиеся под властью Москвы, лишались своих земель и могли получить их уже в качестве пожалования. Из Можайска в начале XIV в. были изгнаны представители местной династии (князья Смоленские). Дмитрий Донской позднее согнал со своих уделов князей Дмитрия Галицкого и Ивана Стародубского[49]. И если князья Стародубские позднее вернули себе свои «отчины», то территория Галицкого княжества вошла в состав московского «домена».
По мере расширения территории Московского княжества и включения в его орбиту большого числа прежде независимых княжеств такое решение проблемы становилось довольно проблематичным. Общее число различных владетельных князей было слишком велико. Некоторые из них были связаны с семьей Калитовичей давними союзническими обязательствами и родственными узами. Препятствовали активному проявлению силового сценария также внешние факторы. Крупномасштабное применение силы в отношении подданных (в прямом значении этого термина) князей вряд ли нашло бы поддержку у ордынских правителей. Гарантом «старины» для верховских князей и, вероятно, некоторых других выступало Великое княжество Литовское, серьезные конфликты с которым не входили в планы Дмитрия Донского и его преемников[50].
Долгая и изнурительная борьба с изгнанными суздальско-нижегородскими князьями, пытавшимися вернуть себе свои земли, показала бесперспективность такого подхода. Значительно проще было использовать ресурсы князей в своих целях, тем более что такого рода практика также имела длительную историю. Большое число владетельных князей сохранило за собой свои княжества «под рукой» у московских князей. Взамен они обязывались служить им вместе со своими боярами и слугами.
Впервые служилые князья, без употребления самого этого термина, фигурируют в московско-тверском договоре 1399 г.[51] Легализация их статуса была зафиксирована в межкняжеских договорных грамотах: московско-тверские,
Квашнин-Самарин Н. Д. Исследование об истории княжеств Ржевского и Фоминского. Тверь, 1887. С. 27; Чернов С. З. Волок Ламский… С. 182. Не исключено, что от прозвища Михаила Крюка, сына князя Федора Красного Фоминского и боярина Василия Дмитриевича Московского, происходило название селения Крюково и деревни Крюково в границах бывшего Фоминского княжества.
Горский А. А. От земель к великим княжениям. «Примыслы» русских князей второй половины XIII–XV в. М., 2010. С. 117–121; Шеков А. В. Верховские княжества. Середина XIII – середина XVI века. М., 2012. С. 151–152; Келембет С. Н. Тарусское княжество и его уделы // Средневековая Русь. М., 2018. Вып. 13. С. 92–93.
ПСРЛ. Т. 11. С. 2.
Кром М. М. Меж Русью и Литвой. Пограничные земли в системе русско-литовских отношений конца первой XV – первой трети XVI в. М., 1995. С. 46, 87.
Назаров В. Д. Служилые князья… С. 178–179.