День, когда началась Революция. Казнь Иисуса и ее последствия. Том РайтЧитать онлайн книгу.

      требует отдать мою душу, мою жизнь – все, что я имею[6].

      Я пел все эти гимны наряду со многими другими множество раз и знаю некоторые из них наизусть. О том же самом говорила и простая англиканская литургия, в которой я участвовал каждое воскресенье: многие молитвы там заканчивались словами «благодаря любви Спасителя нашего, Иисуса Христа» или «благодаря деяниям и смерти Иисуса Христа, Господа нашего». Поскольку я часто слышал величественные, но одновременно глубоко личные слова молитвы Томаса Кранмера, лежащей в основе евхаристического богослужения, я запомнил их наизусть:

      Любовь Бога и смерть Иисуса. Вот о чем тут идет речь. Но, как и в других примерах выше, ни один из этих гимнов и ни одна из молитв не объясняет, как это «работает». Сложные фразы Кранмера – звучные, но тяжеловесные, осторожно прокладывающие путь через минные поля споров XVI века, – связаны с определенными интерпретациями, но, чтобы точно понять их смысл, вам потребовался бы краткий курс по средневековому богословию. Мне, когда я был мальчиком, проще было держаться за мысль о «заботливом милосердии», благодаря которому мы получили удивительный и бесценный дар. Гимны, прошлые и нынешние, пробуждают воображение, а не дают разъяснения. И даже приведенные выше места из Библии на самом деле не разъясняют, почему надо считать смерть Иисуса деянием Бога, тем более деянием любви. Они просто указывают на нее как на реальность, подлинную реальность, исцеляющую и возвращающую жизнь истину, которая утешает, ободряет, бросает вызов и снова утешает. Любовь Бога и смерть Иисуса – этого сочетания было достаточно, чтобы заставить меня плакать тогда, много лет назад, и оно все еще может вызвать слезы сегодня. Но что именно это значит? В чем тут смысл?

      Нужно ли вообще пытаться это постичь? Разве нельзя просто остановиться в изумлении и трепете, как говорится в третьем куплете другого классического гимна, «Как Ты велик»:

      Возможно, мы и в самом деле неспособны это «вместить». Возможно, это даже окончательная истина, как о том говорит одна популярная современная песенка: «Мне никогда не узнать, чего стоило пригвоздить мои грехи к тому кресту». Тем не менее, поскольку Новый Завет ясно говорит, чего это стоило (за это пришлось заплатить кровью Сына Божьего), а слова этой песенки представляют собой путаницу в богословском отношении и далеки от совершенства в поэтическом, мы не особо продвигаемся в решении нашего вопроса. Но я убежден – и потому написал эту книгу – в том, что крайне важно попытаться ответить на него.

      Все это заставляет нас вернуться к тому, с чего мы начали. Итак, рассказ о распятии Иисуса, запечатленный