Клад. Алан ЧерчесовЧитать онлайн книгу.
но вместо нее восприял лишь свою приземленность, мирскую тугую телесность.
«Я раб гравитации. Бог – ее враг. Только какой мне прибыток с его левитаций?»
Внезапно его озарило: если Бог есть, то Он тот, Кому хуже всех. Но хуже, чем нам, может быть лишь в теории. Получается, Бог только там на сегодня и водится. Пребывай Он в реальности, это бы означало одно: что характер Его безнадежно испортился.
Покуда буравили стены, супруги могли говорить что ни попадя. От инфернального скрежета в них просыпался спортивный азарт: покричать в полный голос было и смело, и пьяно, и весело.
Стоило грохоту смолкнуть, как оба опять возвращались к шифровкам.
– У нее ноет зуб.
– Снова кариес?
– Разболелся зуб мудрости. Хочет его удалить.
– Не нужно спешить. Пусть потерпит.
– И сколько прикажешь терпеть? До пришествия третьей Луны?
– До сошествия первой во гроб.
– Да она сама раньше помрет.
– Ничего не помрет. Может жевать и другой стороной. Там же меньше болит?
– У нее там запущенный пародонтоз.
– Не такой и запущенный.
– Много ты понимаешь!
– Много она понимает!
А говорили они приблизительно вот о чем.
ОНА: Как я устала от этих бумагомарак! Раньше давали заказы на книги, теперь – на книжонки.
ОН: Узнаю свою королеву. Растравляешь депрессию по пустякам.
ОНА: По пустякам?! У меня мозги набекрень. Не желаю возиться с коммерческим хламом. За полгода – семнадцатый кряду роман для невежд, дикарей и дебилов.
ОН: Не делай из мухи слона. Пописывай что-то свое – в качестве противоядия. А для дебилов переводи в промежутках.
ОНА: Ты не улавливаешь: я измельчала. Роюсь и роюсь, как шавка в помоях, в голимой макулатуре. Оттого и сама деградирую. Я почти разлагаюсь.
ОН: Нюнить завязывай. Тоже мне – горе! Левой ногой накалякать халтурку за щедрое вознаграждение. Отстрелялась за пару часов и пиши себе Литературу.
ОНА: Да какое там – литература! Я примитивная бездарь.
ОН: Брось прибедняться, не умаляй свой талант.
ОНА: Много ты понимаешь! Дай-ка я объясню про талант: одно дело – писать о том, о чем болит душа, и совсем другое – о чем скулит душонка. Так вот, у меня не душа, а душонка.
ОН: Не подозревал у тебя столь заниженной самооценки.
ОНА: Считай, что это повышенный иммунитет на вульгарную лесть. Жаль, что к нему прилагается рвотный рефлекс на халтуру. Я хочу от нее отказаться.
ОН: Не нужно спешить. Потерпи.
ОНА: И сколько прикажешь терпеть? До пришествия Третьего Времени?
ОН: До сошествия первого в гроб.
ОНА: Я сама помру раньше.
ОН: Пиши. Ну хотя бы попробуй.
ОНА: Противно. Мне даже противно читать.
ОН: Не выдумывай.
ОНА: Честное слово! Что ни тронешь – все фальшь. Книги, музыка, живопись – фальшь. Мы настолько фальшивы, что делаем фальшью искусство, стоит лишь нам на него посмотреть.
ОН: