Абсолют в моём сердце. Виктория МальцеваЧитать онлайн книгу.
примерно… к двадцати пяти! Плюс-минус пару лет.
– Как же жить тогда? – спрашиваю, присаживаясь на постель Эштона. – Столько ждать! Это слишком долго!
Кажется, у меня даже сползла слеза по щеке.
– А ты не жди! Просто живи и радуйся каждому новому дню! – отвечает отец, обнимая меня. – Ладно, пойду у мамы спрошу, чего делать-то с ним… Она всё равно не спит.
Leona Lewis – Run
Сижу на постели Эштона и разглядываю его. Бесстыдно так разглядываю. Мне нравятся его плечи, руки, грудь – всё такое мужское уже… Не мощное, как у отца, а просто мужское. Местами нежное и утончённое, как шея, например, или его опущенные веки с длинными тёмными ресницами. Или губы… те самые, которые целовали меня во сне. И они были такими же нежными и любящими, как у Алекса…
Опускаюсь рядом с Эштоном на живот и лежу в неприличной близости от его лица, изучая каждую его черту, изгиб, линию. Он забавный! Так смешно сопит во сне своим простуженным носом, иногда шевелит губами. А губы у Эштона точь в точь как у Алекса – тот же контур и полнота, и верхняя чуть вздернута кверху. Внезапно он улыбается, и я обнаруживаю ещё один подарок отцовских генов – маленькую ямочку в носогубной складке и только с левой стороны… Стоп, или для него это правая?
Не знаю, как вообще такое безрассудство могло случиться с моей стороны, но я, ведомая каким-то древним инстинктом, тянусь ещё немного губами и касаюсь ими той самой, влекущей ямочки. Эштон тут же открывает глаза, его взгляд неосознанно скользит по моему лицу, затем гаснет, скрывшись под веками с девчачьими ресницами. Я буквально выдыхаю своё облегчение, но глаза Эштона тут же снова распахиваются, он смотрит некоторое время в мои, затем шёпотом спрашивает:
– Ты что делаешь?
Я тут же выпучиваю по-детски глаза:
– Проверяю, не помер ли ты!
– Что-о-о? – тянет уже в голос, видно спросонья туго соображает.
– Я говорю, что беспокоюсь, не отчалил ли ты в мир иной!
– А … почему ты в моей комнате?
– Ну, Эштон, ну что ты как маленький, вот ей Богу! Я ж переживаю! Переживательная я очень, понимаешь? – уверенно встаю с его постели и спокойно разваливаюсь в кресле.
– Спать не могла, всё переживала! Дай, думаю, проверю, как там Эштон? Может, он водички попить захотел, а принести некому! Захожу, а тут бледное бездыханное тело, вот я и испугалась, что ты того… Ну, сам понимаешь! Решила дыхание твоё проверить. Но ты не думай, до реанимационных мероприятий дело бы не дошло, нас хоть и обучали в школе, я ни черта не помню, кроме шуточек своих одноклассников. Им, знаешь ли, только дай искусственное дыхание поделать!
Эштон поднимается и садится на постели, простынь с пледом сползают ниже, открывая моему взору его совсем уже не юношеский живот:
– Ты смешная! – заявляет.
А я млею, разглядывая его оголенный торс. Не то слово млею, кажется, мои леди-органы задумали что-то нехорошее. Не то, чтоб я не видела мужчин в плавках, этого добра хватает и в бассейне, и на пляже, да что далеко ходить, летом что Алекс, что Лёша – оба без маек по дому расхаживают, хорошо ещё если в шортах, а то Лёшка может и за стол