Отрок московский. Владислав РусановЧитать онлайн книгу.
так, что у многих клацнули зубы.
– Колдовство… – охнул Торгейр.
Дымящиеся обломки ладьи неспешно скрывались под волнами, когда таким же пламенем окутались еще три судна.
– Проклятые чародеи!
От грохота – а точнее, от ужаса, который он пробудил в сердце закаленного и до сей поры невозмутимого морехода, – Плешивому захотелось упасть на колени и молиться. Но он сдержался – ведь кто-то должен командовать спасением уцелевших товарищей? Четыре лодки из шести потонули, и отчаянно барахтающиеся датчане цеплялись за скользкие борта.
Капитана била крупная дрожь. Слишком высокая плата за жадность. Хотя, конечно, его моряки знали, на что шли: без труда не дается не только богатство, но и самый обычный достаток. И все равно ему очень хотелось добраться до горла брата Генриха фон Бауштайда. Только бы ливонец выжил.
Он выжил. Только наглотался сверх меры соленой воды.
Но когда датчане подняли на борт «Бурого медведя» пострадавших от адского пламени людей и рассказали Плешивому, что рыцарь, уже теряя сознание, держался за планширь лодки, а пальцы его левой руки мертвой хваткой вцепились в ворот Свена Кривого, обожженного и вряд ли способного выплыть самостоятельно, Торгейр понял – убивать он никого не будет. По крайней мере сегодня. Вначале нужно расспросить очевидцев и сделать выводы. А там – как получится.
Глава первая
Хмурень[14] 6815 года от Сотворения мира
Неподалеку от Витебска,
Полоцкая земля, Русь
Мороз игриво пощипывал мочки ушей. Ослепительными искрами переливался нетронутый снег на обочине. Лошади неторопливо шагали, изредка встряхивая головами. Из их ноздрей вырывались клубы пара, хотя, на взгляд Никиты, холодно не было.
Ученик Горазда уже полностью освоился в седле, а ведь поначалу езда верхом казалась ему мукой мученической. Главным образом из-за необходимости ухаживать за конем – седлать, чистить, стреноживать на ночь, выдумывать, где бы добыть корма среди зимы. Да в лесу и летом не просто прокормить шестерых коней. Шишки еловые они жрать не будут, кору с деревьев драть на манер лосей – тоже. До сих пор выручал старый Мал, холоп загадочной Василисы, благодаря причуде которой друзьям удалось выбраться из смоленского поруба[15]. Вечно недовольно бурчащий дед, краснолицый, стриженный «под горшок», захватил с собой полных два торока ячменя. Надолго их не хватило, понятное дело, но старик не растерялся. Казалось, он знал не только все деревни, примостившиеся вдоль дороги на Витебск, но и каждого смерда, а те, в свою очередь, знали его и всегда с радостью помогали. Следует признать, расплачивался Мал щедро – здесь, близи Великого княжества Литовского, наряду с кунами и векшами[16], вовсю ходили монеты западного образца: турские и пражские гроши, денарии и брактеаты[17]. Никита мельком увидел мешочек с деньгами, который старик прятал за пазухой, и еще больше уверился в том, что Василиса не простая девчонка. По меньшей мере, боярская дочка. Пару раз он пытался ее
Старорусские названия месяцев: январь – студень, февраль – снежень, март – зимобор, апрель – березозол, май – травень, июнь – кресень, июль – червень, август – серпень, сентябрь – вересень, октябрь – желтень, ноябрь – грудень, декабрь – хмурень.
Поруб – темница, тюрьма, погреб.
Денежные единицы в период безмонетного торгового обращения на Руси. Куньи и беличьи шкурки. 1 гривна равнялась 50 кунам или 100 векшам.
Брактеат – плоская тонкая серебряная монета с чеканкой на одной стороне, имевшая хождение в Европе в XII–XV веках.