Слово. Словарь. Словесность: к 250-летию со дня рождения Ивана Андреевича Крылова. Сборник научных статей. Валентина Данииловна ЧернякЧитать онлайн книгу.
велел на стенке зарубить: Чтоб там речей не тратить по-пустому, где нужно власть употребить (Кот и повар).
Рассматривая высказывания указанных групп в аспекте «событие – факт», следует, вслед за Н. Д. Арутюновой, отметить очевидную принадлежность их «к сущностям разных миров. Имя факт ориентировано на мир знания, т.е. на логическое пространство, организованное координатой истины и лжи, имя событие ориентировано на поток происходящего в реальном пространстве и времени» [Арутюнова 1988: 168]. В случае второго компонента повествование ведется от лица автора, выполняя его главную функцию: представлять «концентрированное воплощение сути произведения, объединяющее всю систему речевых структур персонажей и через них являться идейно стилистическим средоточием, фокусом целого» [Падучева 2013:187]. Используются высказывания с обобщенным значением, в той же роли выступает сравнение.
Так одна и та же конструкция – отрицательное предложение используется в разных значениях, нечто в духе риторического приема – силлепс, отмеченного исследователями в качестве фигуры, характерной для басни. Он последовательно выдерживается во всех баснях Крылова, соединяя информацию о человеческом поведении с его оценкой, что придает морали характер не столько поучения, сколько размышления, повышая уровень взаимодействия с читателем.
Там, где в басне нет отрицательных предложений в указанных функциях, эти значения выражаются косвенно. В исследованиях, посвященных отрицанию, о нем говорится как о концепте, который «не имеет реальных соответствий в окружающем мире, т. е. относится к числу абстрактных ментальных образований» [Болдырев 2011: 6]. Основными характеристиками отрицания являются «отсутствие, несоответствие, отрицательные оценки и отрицательная коммуникативная реакция» [Там же: 10]. И что важно для интерпретации наших примеров – требует выводного знания «для формирования необходимого смысла» [Там же: 8], то есть речь идёт об указании на отсутствие чего-либо или несоответствии чему-либо на фоне определённого стереотипного знания.
О подобных явлениях говорят также как о модальности странного, понимаемой как «отношение модального субъекта к объекту как к странному, не отвечающему стереотипу» [Пушкарёва 1998].
Поведение мартышки в басне «Мартышка и очки» характеризуется активными действиями: то их на хвост нанижет, то их понюхает, то их полижет, но эти действия представляют собой нарушение стереотипа поведения в обращении с очками (несоответствие) и приводят мартышку в состояние раздражения: мартышка тут с досады и печали о камень так хватила их… В басне «Ворона и лисица» отрицательный смысл закрепляется за словами лисы, выражающими отчетливо положительные признаки: какие пёрышки, какой носок и, верно, ангельский быть должен голосок, что также нарушает стереотип представления о вороне.
Таким образом, в указанных контекстах мы имеем дело с косвенным