Русичи. Проза XXI века. Борис АлексеевЧитать онлайн книгу.
на её материнские слёзы кто-то скажет:
– В Советском Союзе было много управленческих изъянов и государственного бездушия!
Это действительно так.
Но, согласитесь (по прошествии более четверти века, наверное, можно делать первые выводы): то, что явилось результатом так называемой перестройки, оказалось гораздо хуже.
Если мы задумаем создать в программе «Фотошоп» образ тех дней, то в нижние слои изображения нам следует поместить стенограмму стихийного и внутренне злобного разрушения. Обернув лукавые помыслы сладковатой демократической обёрткой, новая Брынцаловская1 «таблетка счастья» побуждала доверчивых граждан Советского Союза к беспричинному веселью и необдуманным коммерческим поступкам.
Впрочем, забавное слово «коммерция», казалось, не таит в себе ничего плохого. Надо пробовать и рисковать – тогда тебя, как в беспроигрышной лотерее, обязательно ждёт выигрыш! Откуда было знать миллионам новоявленных горе-коммерсантов, что на капиталистическом поле чудес ждут своих правообладателей не только миллионные выигрыши, но гораздо большее число столь же крупных проигрышей. А как иначе? Миллиончики не растут из ничего! Без прибыли никакого поля чудес не бывает. Чтобы отдать миллион, надо отобрать два.
3. Степанов мебельный салон
Обхватив портфель и отчаянно цепляясь свободной рукой за громоздкие деревянные перила бесконечно долгого лестничного марша сталинской пятиэтажки, мужчина следовал за Степаном. Несколько раз Стёпа предлагал помощь, но всякий раз получал вежливый отказ.
– Ну и правильно, – заключил он, принимая эпическое выражение лица, – на мелководье спасение утопающего – личное дело его собственных рук. Если увидел чайку, надо не мешкая встать на четвереньки, упереться руками в дно и ползти к берегу. Главное – правильно выбрать направление!
– Будет вам смеяться, – улыбнулся мужчина, – лучше примите портфель. Деньги – штука тяжёлая.
Они поднялись на третий этаж и вошли в опрятную коммунальную квартиру. Некогда просторный коридор, уставленный раритетными шкафами и тумбочками, напоминал мебельный зал антикварного магазина.
Прихожая расходилась на два отдельных коридора. Один вёл на кухню, другой – куда-то в глубину квартиры, видимо, в ванную комнату. Особый запах старой мебели свободно гулял по узким проходам между глухими и стеклянными фасадами изящных гардеробов.
– Это всё моё! – опережая вопросы, сказал Стёпа. – Не могу ничего с собой поделать, как увижу что-то старое, бегу занимать деньги.
Он встал на цыпочки и глянул поверх невысокого шифоньера.
– А-а, вот и мои девоньки!
В дверях, расположенных напротив друг друга, показались две сморщенные старушечьи головки. На одной из них пестрел расшитый бисером голубой сатиновый платочек, на другой возвышался старомодный чепец пронзительно белого