Судный год. Григорий МаркЧитать онлайн книгу.
развлечение в свободное от мужа время? Нет, на нее совсем не похоже!.. Впрочем, откуда я знаю, что на нее похоже? Странно все переплелось. Если бы не было в моей жизни этой Истицыной жалобы, то и Лиз в ней тоже бы не было. И сейчас бы тупо смотрел в телевизор один у себя в квартире. Или названивал бы по телефону знакомым.
Мы идем в очень старый и престижный квартал Бостона, на холм, где раньше был маяк[2]. По узкой, горбатой улочке, выложенной красно-желтыми листьями осени и ощетинившейся вверх наконечниками позеленевших от дождя бронзовых фонарей. Они похожи на какую-то заглавную древнерусскую букву, воткнутую в асфальт и проросшую шариками мутного света. Между тучами приоткрылось причудливой формы окно. (Проветрить на ночь испорченный автомобилями воздух над городом?) Прохожие беззвучно проплывают между жмурящимися от заходящего солнца кирпичными особняками над тротуаром, почти не касаясь его. Шинами проходящих машин рядом с нами шелестит мостовая. В одной из машин я замечаю неподвижное лицо Спринтера, который собирается приехать в Бостон лишь через пару месяцев. Почему-то это совсем не удивляет. Сегодня ничто уже удивить меня не может.
Останавливаемся у кирпичного трехэтажного домика. Перед тем как войти, она останавливается и смотрит на меня. Будто проверяя еще раз. Так, что мне становится немного не по себе. Заходящее солнце сползает в самый конец поднимающейся кверху улочки, туда, где уходит за край земли перламутровый поток асфальта. Сейчас оно кажется куполом золотого парашюта у нее за спиной. По обеим сторонам хрустальными люстрами вспыхивают кроны деревьев. Наконец она удовлетворенно улыбается, и я понимаю, что прошел еще один бессловесный, но важный экзамен. Сколько их еще мне предстоит?
Уже облитая сумерками дверь подъезда, как видно, не хочет впускать и пытается закрыться сразу после Лиз перед моим носом. Но Лиз кладет на нее ладонь, дверь со скрипом делает полуоборот и неохотно дает войти. То, что внутри, выглядит застывшей разинутой пастью. В любой момент может захлопнуться и заглотить целиком. Ребристое нёбо подъезда, как воспаленным нарывом, освещено вполнакала тусклой лампочкой. Она зажигается сама собой от одного нашего появления и отбрасывает на улицу сквозь все еще приоткрытую дверь нашу сдвоенную, бесформенную тень. Держа меня за руку, Лиз входит внутрь. Тень бледнеет, и дверь с треском захлопывается. Мы поднимаемся на второй этаж. Связка ключей маленьким серебряным колокольчиком позвякивает у нее в ладони, указывая дорогу. Покачиваясь из стороны в сторону, отброшенная было тень возвращается на привычное место и поднимается вслед за нами.
Еще ничего не произошло, а у меня уже возникает смутное ощущение вины. Женщина, так свободно и доверчиво идущая сейчас впереди, слишком хрупкая, слишком утонченная для грубого секса, о котором я мечтал вчера ночью. Невозможно ее представить с бесстыдно задранными вверх голыми ногами, задыхающейся, стонущей от наслаждения среди смятых, влажных от пота, влажных от нее
Beacon Hill – один из самых старых и самых дорогих кварталов Бостона.