Американская империя. С 1492 года до наших дней. Говард ЗиннЧитать онлайн книгу.
содержать без существенного числа белых сервентов, кои нужны и для сдерживания зависимых чернокожих и кои способны держать в руках оружие в случае вторжения».
В 1721 г. в отчете английскому правительству говорилось, что в Южной Каролине «негры-рабы в последнее время предпринимали попытки и были весьма близки к успеху в устройстве новой революции… и, таким образом, может возникнуть необходимость… предложить новый закон, который поощрял бы оказание гостеприимства белым сервентам в будущем. В милиции этой провинции состояли менее 2 тыс. указанных мужчин». По всей видимости, считалось, что этих ополченцев не хватило бы для адекватной реакции на угрозу.
Этот страх помогает понять, почему в 1717 г. парламент сделал высылку в Новый Свет законным наказанием за преступления. Появилась возможность отправлять тысячи осужденных в Виргинию, Мэриленд и другие колонии. Этим же страхом объясняется и то, почему законодательная ассамблея Виргинии после восстания Бэкона амнистировала только белых сервентов, принимавших в нем участие, но не простила чернокожих. Последним было запрещено иметь какое бы то ни было оружие, в то время как белые, отработавшие по контракту, могли получить не только кукурузу и наличные деньги, но и мушкеты. Различия статуса белых и чернокожих сервентов становились все более отчетливыми.
В 20-х гг. XVIII в., по мере возрастания страха перед восстанием рабов в Виргинии белым сервентам было дозволено вступать в ополчение в качестве замены белых фрименов. В те же годы в колонии создавались отряды по поиску рабов, с тем чтобы противостоять «великой опасности, которая… может возникнуть при негритянских мятежах». Белые бедняки составляли основу таких патрулей, за что получали денежное вознаграждение.
Расизм все больше входил в повседневную практику. Э. Морган, делая выводы на основе подробного исследования рабства в Виргинии, считает расизм не чем-то «естественным», проистекающим из различий между чернокожими и белыми, а видит его корни в классовом презрении – вполне реалистичном инструменте контроля. «Если бы фримены, чьи надежды не оправдались, нашли общие цели с рабами, питавшими отчаянные надежды, результаты этого могли бы быть хуже всего, что сотворил Бэкон. Решением проблемы, очевидным и постепенно признаваемым, был расизм, разделение представляющих опасность свободных белых и столь же опасных чернокожих рабов барьером расового презрения».
Было и другое средство контроля, становившееся удобным по мере роста колоний и имевшее важнейшие последствия для сохранения власти элиты в течение всей американской истории.
Наряду с очень богатыми и очень бедными развивался средний класс белых мелких плантаторов, независимых фермеров, городских ремесленников, которые, получая небольшие выгоды от объединения усилий с купцами и владельцами плантаций, служили серьезной защитой от чернокожих рабов, индейцев фронтира и белой бедноты.
В растущих городах появлялось все больше