56-я ОДШБ уходит в горы. Боевой формуляр в/ч 44585. Равиль БикбаевЧитать онлайн книгу.
еду в термосах и боеприпасы.
Вертолеты – это вообще отдельная песня, даже не песня – симфония. В горной, маневренно-партизанской войне вертолеты стали самым эффективным оружием. Ловили наши «вертушки» «духов», где только могли, ловили и уничтожали. В горах, в пустынях, в укрепленных пунктах не было от них спасения. Еще вертолеты выбрасывали десанты. И те, кто уцелел от воздушных ударов, попадали под стволы десантуры. Хотя в начале войны мало было у «духов» средств ПВО, но и без них, только стрелковым оружием сбивали вертолеты. Крутясь в беспомощном штопоре, падали с небес наши ребята, а на земле догорали в своих машинах. Опасная у них служба была. Страшнее, чем у десантников, и процент потерь выше. И часто после боевых вылетов, водкой поминая подбитых товарищей, так и пели экипажи «вертушек»: «Нам не всем ракетой алой высветят право на посадку и на жизнь…».
В первое время в основном использовались многоцелевые вертолеты, которые выполняли функции как десантные, так и огневые. Вертолетов только огневой поддержки почти не было. А у десантных «вертушек» вооружение слабее, чем у огневиков. Вот и придумали усиливать штатное оружие вертолета приданными пулеметными расчетами. Спикировав на цель первым заходом, дает вертолет залп из ракет типа НУРС (НУРС – неуправляемый реактивный снаряд), на втором заходе ведет огонь из бортового оружия – пушек и пулеметов, а уж на третьем вираже откидывается десантный люк и приданный расчет стреляет из пулемета, без остановки на распыл ствола.
Довелось и мне на пару штурмовок слетать. Несколько пулеметных расчетов из нашей бригады на время прикомандировали к летному полку. Я стрелковое вооружение неплохо знал и стрелял хорошо. И вот мне всучили ПКМ и вместо раненого на последнем вылете пулеметчика отправили в небеса на штурм.
– Смотри, герой, штаны не замочи и все тут не заблюй, – снисходительно улыбаясь, говорит мне пилот, когда я, весь бледный, сел в десантный отсек.
– За собой смотри, – огрызаюсь я. А у самого от страха все мелко так подрагивает.
– Привяжи его, – отдает распоряжение летчик своему технику и, небрежно махнув рукой в мою сторону, идет в кабину вертолета.
Техник, молодой угрюмый парень в летном комбинезоне, цепляет на меня страховочную систему, по виду она почти как подвесная система парашюта.
– Как я люк откину, так сразу стреляй, – инструктирует он меня и просит: – Только смотри, меня не пристрели.
– Будь спок, – преувеличенно бодро заверяю я его, – солдат ребенка не обидит.
А самого уже легонечко подташнивать стало. Желудочный спазм, а куда деваться? Держись, солдат, дальше хуже будет.
Лопасти закрутились быстрее, еще быстрее, раз – и наша машина отрывается от земли. Куда летим? Это пилот знает, а мое дело маленькое: не обоссаться, не обрыгаться, не пристрелить техника, а дальше как будет, так пусть и будет. Минут тридцать летели, я уж как бы и привык, страх почти прошел, только легкий мандраж остался. А тут как понеслось: мама родная, как начали кувыркаться!