56-я ОДШБ уходит в горы. Боевой формуляр в/ч 44585. Равиль БикбаевЧитать онлайн книгу.
двух, конечно, откроет заградительный огонь, и вертолеты на подмогу подойдут. Да только пока это начнется, у нас от личного состава хорошо если половина останется.
Условным жестом показываю Витьку: «Сваливаем». Поползли, за нами Филон с Геркой. Нам теперь тоже надо позицию подобрать, так чтобы под огонь своих не попасть и из пулемета и автоматов наши роты поддержать.
На другую горку, параллельную той, на которой «духи» расположились, забираемся и осматриваемся: нет никого. Высотка удобная, постов нашего батальона с нее почти не видно, зато позиции «духов» хорошо заметны. Герка по рации передает ориентиры. Все, дело сделано. Окопы копать нет ни сил, ни времени, скоро рассвет. Из камней укрытия понаделали, есть где голову укрыть, и ладно. Хоть и устали, а сна ни в одном глазу нет. Выпить и пожрать надо. Филон штык-ножом вскрывает военный деликатес, банки с тушенкой, Витек руками ломает черный хлеб, Герка облизывается. Я снимаю с ремня фляжку в матерчатом чехле, отвинчиваю колпачок, выдохнув и от предвкушения блаженства закрыв глаза, делаю глоток.
– Ну, ротный, ну и сука! – проглотив холодную жидкость и с трудом подавив негодующий вопль, змеюкой шиплю я.
– Ты чего? – вскинулся Витек.
Молча передаю ему флягу. Витек делает глоток, сморщившись, сплевывает и негромко матерится.
– Вы это чего, ребята? – растерянно смотрит на нас Герка.
– А ты сам попробуй, – предлагаю я, а Витек передает ему флягу.
– Чай как чай, – выпив, недоумевает Герка.
– Это не чай, а «верблюжья моча», – все еще негодую я, вспоминая, как торжественно передавал мне флягу командир второй роты гвардии капитан Акосов.
«Верблюжьей мочой» у нас звали напиток, приготовленный из верблюжьей колючки, жажду-то он хорошо утоляет, но не водка, далеко не водка.
– А ты думал, – ехидно ухмыляется Филон, – тебя спиртом наградят? – Предлагает: – Губы скатай и садись тушенку жрать.
Тушенка свиная с армейских складов. В обмазанной солидолом банке один свиной жир и немного мяса. Намазали на куски черного хлеба жира, чавкая, съели, запили «верблюжьей мочой». Покурили. Вот и все, светает уже. Запищала рация. Герка надевает наушники и микрофон.
– Комбат, – вполголоса говорит он, – требует уточнить ориентиры для ведения огня.
– Вот ты и уточняй, – предлагаю ему я и уже Филону с Витьком: – Расползаемся, ребята, наши сейчас огонь откроют.
Каждый в свое укрытие залег, оружие к бою, и одна радость, что так и будем лежать, пока наши роты, подавив огневые точки, не пройдут мимо нас по извивающейся горной тропе. Хоть часика три отдохнем.
С нашей высоты хорошо заметны такие далекие и совсем нестрашные разрывы мин. Открыли минометчики огонь, все три расчета, по одному с каждой роты. Только мимо, не там ложатся мины, совсем не там, где мы ориентиры указали. «Духи» молчат, себя не обнаруживают. Им-то что, смеются над нами, разрывы в ста – ста пятидесяти метрах от их укрепления ложатся.
– Куда