Тихон. Сергей Николаевич ТихорадовЧитать онлайн книгу.
когда само туловище подсказало, хрустя суставами – а не перестать ли тебе себя отвергать, Тиша? Я уже давно хрустю нездоровым похрустом, лет десять. А ты всё то под ноги, то поперек ворот, как правильный советский пионер, который сам погибай, а товарища выручай.
Потом, когда жизнь в виде морковки сзади, серьезно отмотивировала, Тихон начал вспоминать самые эмоциональные детские моменты. Вспоминая, Тихон научился отлавливать установки, которые были с моментами связаны. С ярким дворовым футболом оказалась связанной самоотверженность, безжалостность к себе, и даже нелюбовь.
Про то, чтобы себя полюбить в пятьдесят, туловище пока молчало. Но хотя бы его не ломать – это было бы уже хорошо. Может, хватит уже компенсировать: неумение – самоотверженностью, недальновидность – преданностью, неумение ладить с людьми – переработками, нелюбовь к себе – критикой остальных?
Решив в голове, что хватит, Тихон взялся за дело. Потому что делать куда важнее, чем разглядывать в голове мысли. Мысли, они как пузырьки на поверхности супа. Что-то варится в кастрюле подсознания, непонятое, неизвестно когда и кем положенное, неосознанное и страшащее. А наверх вылетают пузырьки. Сиречь – мысли. Только они и видны. Какая в них ценность-то? Разве что видно по их наличию, что суп еще не выкипел полностью, что длится в кастрюле некий процесс.
Всё бы ничего, да иногда кастрюля болит. Но еще неприятнее, что Тихон временами не осознавал себя до такой степени, что решал, будто эти пузырьки и есть жизнь. Будто пузырьки – это не сигнал из кастрюли о том, что внутри имеет место быть процесс суповарения, но будто только оно и есть, это самое пузырение поверхности. И он, Тихон, является совокупностью булькающих пузырьков.
– Я булькаю, следовательно – существую, – сказал некто великий, цитата из коего сейчас была бы уместна, и Тихон поверил на какое-то время.
Прошли годы, прежде чем он догадался, что его внимание к бульканью пузырьков на поверхности супа сродни самоотверженному броску под ноги нападающего – ошпариваю себя горячим супом, зато вроде как живу.
А не ошпариваю… так вроде и не живу.
Годы
– Вот ты всё ноешь, мол, годы, годы… – сказал ангел-хранитель, который иногда любил научить Тихона паре-тройке полезняшек, – А сам и не понимаешь, что такое возраст.
Тихон поковырялся в голове, но нашел разве что пару банальностей. Ангел банальностей не терпел, и Тихону оставалось лишь прикинуться Чебурашкой и развесить уши, как бельё во дворе.
– Возраст человека исчисляется в годах, – забубнил ангел, – И мы знаем, что год – это один оборот планеты вокруг звезды. Но количество обращений Земли вокруг Солнца не имеет никакого отношения к возрасту. Почему возраст человека измеряется именно во временных промежутках, а не в километрах? Или он каким-то образом зависит от скорости полёта Земли вокруг Солнца? Возраст – это не количество времени. Возраст – это наполненность. Представь себе, Тихон, что ты наполняешь чашу. Что ты видоизменяешь её, переделываешь – вплоть до того, что её не узнать,