Курсовая работа по обитателям болота. Александра ЧерченьЧитать онлайн книгу.
я, как и любая девушка, покупки люблю, но от этого процесса предпочитаю получать удовольствие. А не бегать, уставшая, по лавкам в первый же день переноса. Поэтому если мой вид не кажется очень уж кричащим, то можно просто погулять.
– Признаюсь, такая программа нравится мне гораздо больше, – тихо рассмеялась Ришаль. – И еще извините за некоторую порывистость. Сейчас период линьки, и поэтому я так себя веду.
– Ничего! – Я заверила ее как можно более искренно и понимающе.
– Отлично, – просияла Риша. – Тогда пойдемте?
– Пойдем, – согласилась я, и мы вышли за ворота Изумрудного замка – вотчины Гудвина.
Внизу у моих ног лежал незнакомый город незнакомого мира. Рядом стояла нага, за облака садилось солнце, освещая зеленые улицы. Волосы трепал ветер с запахам степных трав, а в душе поднималась надежда, что все обязательно будет хорошо. Не может не быть!
После был приятный вечер в хорошем кафе за чашкой изумительного напитка, в котором я с огромной радостью признала кофе. И с интересной собеседницей напротив. Вся эксцентричность змейки как будто осталась в Изумрудном, и сейчас на длинной тахте напротив расположилась вальяжное и, главное, сытое змейство. Теплый медовый свет переливался на черной чешуе, бликами играя на гладких пластинках, высекал искры из тяжелых темных локонов, волнами рассыпавшихся по высокой груди, затянутой в фиолетовый шелк.
– Интересно? – Риша наклонила голову, и я заметила лукавый огонек, который тут же скрыли длинные ресницы.
– Очень, – честно призналась я. – Сколько на тебя смотрю – столько восхищаюсь.
– Но я, по понятиям твоего народа, некрасива. – Она потянулась, и змеиные кольца свились чуть более тесно, а потом расслабились, создавая обманчивую иллюзию безопасности.
– Наши понятия о красоте меняются каждые полвека. – Я пожала плечами, все так же внимательно разглядывая невероятное существо напротив. – А ты… Ты экзотична, а это в любое время имело успех.
– Все же в чем-то традиции народов схожи, – кивнула нага, потом немного подумала, шаловливо улыбнулась и спросила: – Как ты оказалась в Малахите? Феликс ничего сам не рассказывал, но спрашивать не запрещал.
– А ты всегда слушаешься Ла-Шавоира?
– Почти, – спокойно выдержала мой взгляд змейка. – Кикки с детства плохого не советовал.
– Кикки? – Я поперхнулась печенькой и скорее запила ее кофе. – Я слышала это имя, но так только Маэжи его называла. И он так вызверился, когда я назвала, что напугал почти до заикания.
– А это не имя, – тихо рассмеялась Ришаль, помешивая ложечкой какой-то густой кроваво-красный напиток. – Это прозвище. Он же кикимор. Мужчина. Это нонсенс. Вот мы в свое время его и прозвали. Друзьям детства он спускает, а бабушке перечить не имеет права. Вот так и живем… Мы зовем, а он бесится, но откликается.
Гибкий кончик хвоста высвободился из колец и метнулся к столику, на миг в задумчивости завис над ним, а потом ловко подцепил перечницу. Пара взмахов над чашкой – и алая поверхность напитка усеивается черными крапинками.