Бегство в никуда. Андрей Викторович БеловЧитать онлайн книгу.
долго жить, а взамен процветали беспредел, преступность, воровство, грабежи. Женщинам приходилось носить сумочки, плотно прижав их к груди, чтобы не вырвали обнаглевшие до крайности подростки или не вытащили кошелек, разрезав бритвой сумку, освободившиеся уголовники, которых тогда, с радости, новая власть отпустила на волю в большом количестве: кому-то вообще закрывали статьи, переводя их из уголовных в административные, кого-то отпускали по амнистии или по условно-досрочному освобождению.
В общем, лихие годы – они и есть лихие.
Геннадий Иванович был широкоплечий мужчина, лет этак тридцати – тридцати трех, невысокого роста, взгляд задумчивый. Его можно было принять за сельского жителя: морщины как у крестьянина, работающего весь день на ветру в поле, но, главное, руки – руки землепашца, широкие и натруженные. Рубашку носил дешевую, в клетку, брюки гладить не любил – так и ходил, без стрелок. Не сразу и поверишь, что этот неказистый мужчина с деревенской внешностью успешно окончил один из самых престижных московских вузов и ходил уже в должности начальника цеха. Имел двух детей, за которых был безмерно благодарен жене: мальчика Павла шести лет и девочку Вику, на год младше братика. Семью свою очень любил, и даже прожитые совместно годы не охладили его чувства к жене и не переросли, как часто с годами во многих семьях происходит, во взаимное уважение и дружбу взамен любви. Был он малопьющий, потому так и не завернул в какое-либо заведение, а вспоминая по дороге семью, никому из нищих ничего не дал. «Сами жить на что будем, не знаю», – думал он.
Ему предстояло сказать жене, что теперь он безработный, и он даже представить себе боялся, что с ней будет. Дверь в квартиру открыл своим ключом: знал, что дети еще в детском саду, а жена работает в полторы смены и заканчивает позже. Не зная, куда себя деть, сел за письменный стол, облокотил голову на локоть и стал смотреть в окно, не обращая никакого внимания на то, что там за окном происходит. Вдруг на подоконник сел воробей и, посидев там немного, ежесекундно оглядываясь на человека у себя за спиной, вскоре вспорхнул и улетел по своим воробьиным делам. Вспомнилась бабушка: она любила подкармливать птиц крошками хлеба, приговаривая: «Как говорил Иисус: "Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их…", а мы все равно покормим их, лишнее не будет». От нее осталась старая икона Николая Чудотворца, которая и сейчас висела в углу его комнаты. Никто в его семье не молился, и икона висела как память об ушедшем близком человеке. Родителей своих не помнил: он совсем еще младенец был, когда случилась та страшная автомобильная авария, в живых остался только он один. Два года он прожил в детском доме, пока бабушка не забрала его к себе. За те два года он хорошо осознал сиротскую долю. Может, потому так и ценил отношения с женой, которая была для него не только женой, но и другом, и любовницей, а по жизни и матерью, и отцом. Будучи по характеру подкаблучником, он боготворил жену, и ему даже страшно было подумать, что мог