Книга Тьмы (сборник). Андрей ДашковЧитать онлайн книгу.
рампа. Левый выносной прожектор берет в круг двоих: Валерия и 1-го цыгана. Остальные люди становятся безликой массой. Из кулис добавляются статисты, растворяются во тьме, наполняя пространство дыханием.
Издалека плачет скрипка.
В зале, у боковой двери, тускло светится оранжевый плафон с надписью «Аварийный выход».
1-й цыган. Отпусти девку…
Валерий (скидывает рюкзак к ногам, долго хохочет). Я что, держу? Держу?! Я?!
1-й цыган. Отпусти… Возьми меня.
Валерий. Спляши, кудрявый! Спляши мне! Тогда отпущу! Все пляшите! Все!!!
Мелодия плавно переходит в плясовую. Тонкие, резкие лучи «пистолетов», затененных цветными фильтрами, шарят по толпе. В их мелькании люди начинают двигаться: топают, шевелят руками. В такт музыке – нервно, зло – кричит младенец на руках танцующей Катьки. Толпа статистов пляшет: со скучной неистовостью. Калейдоскоп бликов, взмахов, жестов. Языками пламени бьются алые рубахи, создавая иллюзию адского костра. Стихия пляски постепенно захватывает всю сцену, кроме оазиса неподвижности вокруг Валерия. Он напоминает гвоздь в кипятке.
Кое-кто из танцоров падает, продолжая дергаться на полу.
1-й цыган – растерзанный, хромающий – не прекращая пляски, как заведенный, вырывается из общей массы. Падает на колени. Вздрагивая от навязанного ритма, ползет к Валерию.
В музыке возникают жесткие, металлические диссонансы.
1-й цыган. П-пусти… пусти-и-и!..
Валерий смеется и начинает бить цыгана ногами.
Один за другим гаснут «пистолеты». Остается один: густо-красный.
8
– Что? Что случилось?
– Да цыганва, м-мать их… Пацана одного на бабки поставить хотели. Набежали, с-саранча: дай, погадаю! Позолоти ручку! А пацан, блин, крутой…
– Так им и надо! Кто б всю ихнюю породу…
– Та вы, товарышу сержант, спизнылысь! Усе, гаплык…
Я обернулся уже у самого входа в метро. Рюкзак, подхваченный наспех, немилосердно оттягивал левое плечо. На мосту расходились люди, Бурсацкий спуск выглядел тихим и ленивым, словно объевшийся кроликами удав. На ступеньках Академии культуры толстоногие студентки громко обсуждали какую-то «лярву Светку». Никто не гнался за мной. Никто меня не преследовал. А мне по-прежнему хотелось бежать.
На станции царила прохлада.
Поезд пришел сразу.
Выйдя на Пушкинской, я взял пива в окошке кафе «Тайфун» и присел за крайний столик. Спокойно, Валера. Спокойно. Самое удивительное, что подобные уговоры оказались нужны, как мертвому припарки. Я чувствовал себя вполне спокойно, и это было чудней всего. Тогда, скандаля в столовой с Наташкой, я вообще не заметил странного надлома сознания. Прошло мимо, вскользь; выпало из памяти, едва успев туда нырнуть. А сейчас я помнил все.
Сцену.
Прожектора.
Тщательно поставленную пляску. Сколько ж на нее репетиций угробили?..
И себя помнил. Не на сцене. Нет. В зале. Пятый ряд, третье место направо от прохода. Премьера, наверное, – полный аншлаг, яблоку некуда упасть. Плечи соседей, мощный, коротко стриженный