Придворные отморозки. Александр ТамониковЧитать онлайн книгу.
постороннего шума, значит, шалман куролесил вовсю, но условия, как мог, соблюдал. Бывшие зэки спали кто где, но оба на полу. Один возле печи, широко раскинув руки и открыв черный от прогнивших зубов рот, из которого доносился протяжный, с подвывом храп. Это Малой. По его комплекции ему все же больше подходило погоняло К-700, огромная сила угадывалась в его крепком обнаженном теле с первого взгляда.
Второй, Серый, валялся между столом и вставшей на попа лавкой. Видно, одна из баб толкнула слишком надоедливого ухажера, тот и полетел в угол, да так и не смог подняться, вырубившись.
Оглядев весь этот бардак, старик снял в красном углу одну-единственную икону, ушел с ней за занавеску, где в торце нагретой печи стояла его почти квадратная кровать. Поставил образ Спасителя на нее, прислонив к стене, начал молиться. Так, как мог! Своими словами, потому что за всю свою долгую жизнь ни одной молитвы так и не выучил, только: «Спаси и сохрани, господи! Сбереги в день грядущий!»
Глава вторая
Как только дед Ефим покинул старого товарища, Яков Петрович приказал вернувшейся Насте прибраться в доме, протопить печь и ложиться спать, его прихода не дожидаясь.
– А ты куда на ночь собрался? – спросила родственница.
– Покудахтай у меня, курица ощипанная! Сказал, что делать? Так делай! А вопросы оставь при себе, заботница!
– Уж и спросить нельзя, как будто в прошлом веку живем аль у староверов каких. У других вон и телевизоры цветные, и магнитофоны, а тут, как в монастыре, – вдруг возмутилась обычно недовольная, но молчаливая Настя.
– Та-ак! Разговорилась, значит! Супротив деда голос подняла? А ну иди сюда, стервоза! Кому сказал?
Женщина поняла, что сболтнула лишнего, но слово не птица, как говорят…
– Ну ладно тебе, дед! Не хотела я так-то!
– Я… тебе… что сказал?
– Ну не надо! Прости, дуру, больше слова против не скажу, обещаю!
– Так, сука длинноперая, ты еще и глухая? Иди сюда, тварь!
Видя, что дед разошелся не на шутку, Настя подошла и тут же получила сильный удар тростью, с которой всегда выходил Яков Петрович из дома. Удар пришелся по голове, по лицу, начисто срезав бровь. Настя схватилась за голову, из раны липким потоком хлынула кровь. Второй удар, по затылку, лишил женщину сознания. Яков открыл лаз в погреб, ногами подтолкнул к нему бесчувственное тело Насти, пинком столкнул вниз по крутой лестнице. Внизу раздался многоголосый возмущенный писк крыс, которые с самого момента возведения этого дома прочно оккупировали подвальные помещения. И ни одно средство против них не помогало. Яков Петрович, закрывая лаз на засов, проговорил:
– Полежи, сука, среди крысятника да на льдине, глядишь, поумнеешь или сдохнешь. Что тоже потерей большой не будет, надоела уже, дубина тощая!
А замену ей он быстро найдет! Вон сколько из беженцев по вокзалу Верхотурска отирается. К нему любая пойдет! И не только в качестве прислуги. Он еще того… не смотри, что восьмой десяток идет, приголубит так, что бабе и молодого не захочется.
Яков Петрович надел пальто – дождь на улице