Любить или воспитывать?. Екатерина МурашоваЧитать онлайн книгу.
и работает учителем в гимназии.
– Да он же еще и не поймет, за что его наказали, – быстро добавила мама малыша, трогательно ограждая мужа-философа от моих возможных насмешек. – Ведь они до этого вместе с теткой крошили на улице хлеб голубям. И ничего нельзя ему объяснить – он просто по возрасту не может понять ни про блокаду, ни про хлеб. И бабушку жалко – она потом таблетки глотает, и у нее давление скачет! Мы просто не знаем, что делать…
Малыш и его большая семья мне нравились. Они стояли друг за друга и заботились о бабушкином душевном комфорте. И эта традиция совместных обедов… Хотелось им помочь.
– В полтора года ребенку действительно еще нельзя практически ничего объяснить рационально и тем добиться изменения в его поведении, – согласилась я. – Но вот эмоциональный отклик у младенцев есть уже в первые часы жизни. Эмоции дети читают прекрасно. На них и попробуем опереться. Сейчас я расскажу вам, что надо сделать, а вы уговорите бабушку…
Очередной обед малыша оказался приватным – только он и бабушка. Родители спрятались за кухонной дверью. Получив в свое распоряжение кусочек черного хлеба, мальчишка хитро взглянул на бабушку и занес ручку над полом. Бабушка присела рядом на табуретку и начала рассказывать… Зная, что правнук ее все равно не понимает, она говорила о том, о чем не позволяла себе вспоминать уже много лет. Снова падали фашистские бомбы, снова гибли под развалинами и падали от голода на улицах люди… Вот кто-то вырвал полученную в очереди вожделенную пайку хлеба – и мать пришла домой к голодным детям с пустыми руками… «Уходи! – крикнул ей истощенный до последней крайности сын. – Где наш хлеб? Ты, наверное, сама его по дороге съела!»
Голос бабушки дрожал и прерывался. Она держала в высохшей руке кусочек хлеба-кирпичика, и редкие старческие слезы падали на него. Замер малыш. Зажимая себе рот рукой, беззвучно рыдала за дверью молодая мама, с ужасом представляя себя на месте той блокадной женщины…
Неделю после этой сцены ребенок, которому протягивали кусок хлеба, прятал ручки за спину. Потом потихоньку стал есть хлеб и булку, но никогда больше не бросал их на пол…
– Здравствуйте! Я как раз недавно вас вспоминала! – миловидная полная женщина подошла ко мне в коридоре. На руках у нее дружелюбно булькала щекастая, приблизительно годовалая девочка. – Вы нас помните?
– Простите… – я не помнила.
– Крошеный хлеб и блокадная бабушка…
– А, да-да, конечно! – я тут же вспомнила. – Как мальчик?
– В этом году в школу пойдем, – с гордостью сказала мама. – Вот сестренка родилась, он с ней так хорошо возится…
– А бабушка?
– Бабушка умерла. Уже три года. Он ее и не помнит почти… А в начале этого года мне воспитательница в саду как-то и говорит: знаете, у вашего сына по занятиям и с детьми все хорошо, но вот я обратила внимание – он как-то странно к хлебу относится. Другие дети и не едят его почти, откусят и бросят, а он не только