Инквизитор времени. Владимир Леонидович ШороховЧитать онлайн книгу.
и теперь буду за ней присматривать? Я что, нянька? Нет! Нет! Не хочу, лучше умереть окончательно! А может не стоит?.. Я не хочу, это не справедливо, почему так?» Если бы мог, то Ян заплакал, но у духа, теперь был в этом уверен, нет тела, а значит нет слез.
Ян отвернулся, каким-то удивительным способом ему это удалось, он знал, что может смотреть взглядом Элис, но в то же время мог и не смотреть. Мог слышать ее ушами, но не мог разговаривать. Теперь был привязан к ней. И как долго это будет продолжаться, не знал, и главное – зачем он тут?
9. Кома
Ян метался, кричал, будто истеричная баба, царапался, визжал, готов был обложить каждого матом, но не мог вырваться из тела Элис. Понимая, что обречен, начал себя развлекать, вот и пел песни.
«Мы себе давали слово – не сходить с пути прямого, но так уж суждено.
И уж если откровенно – всех пугают перемены, но – тут уж все равно.
Вот новый поворот и мотор ревет, что он нам несет -
Пропасть и взлет, омут или брод, и не разберешь, пока не повернешь».
Яну нравилась группа «Машина времени», пусть не все, но в их песнях веяло свободой, бунтарством, чего как раз ему не хватало.
– И пугаться нет причины, если вы еще мужчины, вы, кое в чем сильны. Выезжайте за ворота, и не бойтесь поворота, пусть добрым будет путь.
Ян замер, это пел не он, а Элис, она закончила четверостишье и замолчала.
«Вот новый поворот и мотор ревет, что он нам несет -
Пропасть и взлет, омут или брод, и не разберешь, пока не повернешь за поворот».
Продолжил Ян и девочка сразу подхватила:
– Вот новый поворот и мотор ревет, что он нам несет – пропасть и взлет, омут или брод, и не разберешь, пока не повернешь за поворот.
«Ты меня слышишь?»
– А ты? – спросила Элис.
«Да, черт возьми, слышу!»
– Не ругайся, мама говорила, что это от слабости, от безысходности. А ты что тут делаешь?
«Если бы я знал».
– Совсем-совсем не знаешь?
«Догадываюсь. А у тебя хорошо получается, мне еще нравится про флюгер».
– А мне про рыбку в банке.
«А мне разговор в поезде».
– Не помню.
«Ну как же, вот, слушай
Вагонные споры – последнее дело,
Когда больше нечего пить.
Но поезд идет, бутыль опустела
И тянет поговорить.
И двое сошлись
Не на страх, а на совесть,
Колеса прогнали сон.
Один говорил -
Наша жизнь – это поезд,
Другой говорил – перрон.
Один утверждал -
На пути нашем чисто,
Другой отвечал – не до жиру.
– А, помню, помню.
Один говорил -
Мол, мы – машинисты,
Другой говорил – пассажиры.
Один говорил -
Нам свобода награда,
Мы поезд куда надо ведем.
Другой говорил -
Задаваться не надо.
Как сядем в него,
Так