Фронтовая любовь. Андрей КонстантиновЧитать онлайн книгу.
тебя правда загнется. Как мы тогда, сирые, без вас обоих?
Понимая, что гонять мяч на словесном поле, где Митя всё равно его переиграет, смысла нет, да и времени жалко, Бобков вздохнул и сменил интонацию:
– Да мне выписку из бухгалтерии забрать. Для своих. А ваши, блин, уперлись рогом – по электронке нельзя, только лично и с паспортом. Прикинь, щас паспорт проверять станут, фотку с рожей сличать. Страна вахтёров! Вот хоть чуток власти есть – так на этот чуток тебя и нагнем.
– Да ладно тебе… Как старушка брюзжишь.
– Это я – старушка? – захлебнулся возмущением задетый за живое Медвежонок. – Да ты себя когда последний раз в зеркало видел? Сидит тут, как дедушка Ленин, с пионэрами. Между прочим, противоестественная тяга к молоденьким – признак подступающей старости!
Стремительно, чтобы не дать оппоненту успеть ответить, Бобков оставил курилку справа по борту и взял курс на стеклянную дверь. Ту самую, историческую. Которую, согласно демократическим апокрифам, в начале октября 1993-го пыталась штурмовать кучка макашовцев. И за отстояние которой наиболее ретивые милиционеры и вованы[2] получили из рук Самого («дипломатия, панимаешь!») [3] свежеизготовленные медали «Защитнику Останкино» с девизом «Надежность и решительность».
– Чья бы корова про тяги противоестественные мычала… – хмыкнул вослед ретировавшемуся Медвежонку Митя. И те из молодых, кто поняли, о чём он, расхохотались.
– Между прочим, все эти ужасы, что Паша по всему свету рассказывает: дескать, вольный, свободный гей стал жертвой дремучей русской гомофобии – это, к чести нашего канала, не так. На деле всё много хуже было. Вернее – смешнее.
– А как? – загалдела молодежь. – Дмитрий Андреевич, расскажите! А?
И это был не тот случай, когда Митю требовалось долго и нудно упрашивать. Опять же настроение у него сегодня было соответствующее, на лирический лад настроенное.
– То, что Пашка – из этих, знали все. Он ведь буквально ко всем в штаны лез. И разговоры заводил. Достал, короче. Но журналист – действительно классный. Был. Пока башкой не поехал, на либерасячьих ценностях… Долго терпели его приколы. А он еще и, до кучи, бухать любил. И бухал серьезно. И вот однажды по-пьяни, тыкая пальчиком в телефон, перепутал номер своего любовника и нашего Генерального. Причём в четыре утра. И когда Кул спросонья сказал «Алё», Паша в ответ простонал: «Медвежоночек мой!» Вот его с тех пор и кличут Медвежонком.
– И чего Кул? – отсмеявшись, поинтересовалась аудитория.
– А Кул на планёрке сказал: «Дело не в том, что пидор, а в том, что – охуевший пидор. А это – беспредел. А беспредел – он, как и фашизм, не пройдёт». И Медвежонка репрессировали. Так он попал на канал «Снег», там таких много.
– Дмитрий Андреевич! – снова выперлась на первую линию очкастенькая. – А что за байку он упомянул? Ну, про эту… про фронтовую любовь?
– А это, дитя моё, скорее не байка – легенда. – Митя полез в карман за новой сигаретой. – Точнее – быль напополам с
Сленговое именование солдат и офицеров внутренних войск (ВВ).
Полная цитата Ельцина звучала так: ««И силой нельзя, и отступать нельзя. Надо, чтобы и победа была, и чтоб без войны. Дипломатия, понимаешь».