Face-to-face. Галина Тер-МикаэлянЧитать онлайн книгу.
о плохом, и тогда оно не придет. И еще он говорит, что старость – такая же нормальная вещь, как и молодость, но ей положено больше счастья, потому что меньше остается времени. Почему я стала так часто вспоминать Ганса и его слова? А «Скорая», если честно, мне ни к чему – от врачей никогда никакой помощи не дождешься, они только нервы умеют трепать. И хорошо, что некого послать в аптеку за анальгином – Ганс говорит, что анальгин разрушает печень. Опять Ганс! Но он прав – в молодости еще можно было травить себя лекарствами, а теперь уже пора лечиться естественными методами. Ганс показывал, как надо делать».
Сильно нажав двумя указательными пальцами на виски, она откинулась назад и расслабилась, представив себе, что парит в невесомости. Через пару минут подбиравшаяся изнутри головная боль начала постепенно уходить. Еще успела промелькнуть мыслишка, что хорошо было бы перед уходом домой вскипятить воды и выпить крепкого чаю, а потом веки ее сомкнулись, голова опустилась на грудь, и она уснула, слегка посвистывая носом – в последнее время на работе с ней это случалось довольно часто.
Ей привиделось, что они с Петей опять маленькие и играют в снежки с двоюродными братьями. Тетя Надя и отец стоят неподалеку, наблюдая за возящимися в снегу детьми, а потом к ним подходит коллега Эрнеста Александровича, профессор Бреднев, показывает газету, которую держит в руках, и все трое начинают что-то оживленно обсуждать. Вовка, старший сын тети Нади, которому уже почти двенадцать, пользуясь тем, что взрослые заняты разговорами, запихивает восьмилетнему Пете за шиворот снег. Ада бежит к старшим, чтобы пожаловаться, и слышит, как Бреднев говорит:
«Картина болезни лично мне совершенно ясна, последний бюллетень не оставляет сомнений – syphilis tertiaria с деструктивным поражением нервной системы, и пресловутая отравленная пуля Фани Каплан тут совершенно не причем».
«Думаю, вы правы, – соглашается отец, – и осталось ему дней семь-десять, не больше».
«Я только одного не пойму, – глубже засовывая руки в меховую муфточку, говорит тетя Надя, – Россия от всех этих перемен выиграет или проиграет? Кто займет его место?».
«Что можно сейчас знать, дорогая Надежда Александровна? – грустно усмехается Бреднев. – Главные претенденты на престол – Троцкий и Сталин. Один носится с маниакальной идеей мировой революции, у другого, как сплетничают в институте у Бехтерева, развивается паранойя вкупе с сухорукостью».
Маленькая Ада не выдерживает:
«А что такое паранойя?»
Головы взрослых, как по команде, поворачиваются в ее сторону. На лицах их написана растерянность, и тетя Надя торопливо говорит:
«Иди играть с мальчиками, Адонька, нехорошо слушать и повторять то, что говорят взрослые».
В кармане у Бреднева неожиданно играют часы, он достает их и долго жмет на кнопки, а звон все не хочет умолкать, такой резкий, тягучий и прерывистый.
Резко встряхнув головой, Ада Эрнестовна заставила себя открыть глаза – на столе вовсю трещал-заливался телефон. Еще не до конца