Чудо ты мое, зеленоглазое. Алексей КотовЧитать онлайн книгу.
спичку – в хворост. Тут, дядь Коль, признаться, я путаться немного начал. Деревня-то наша совсем не глухомань какая-то и мало ли всяких заезжих у нас за последнее время перебывало? Короче говоря, перечисляет Ленка все мои грешки и одну горящую спичку за другой швыряет. А тут еще я ей кое-что подсказываю… Ну, не деревенский же я летописец, в конце концов, что бы помнить где, когда и с кем меня Ленка видела и как того человека в юбке звали.
В общем, доигралась Ленка – полыхнул хворост и не как-нибудь, а сразу в нескольких местах. Выдержала Ленка еще одну паузу, и такую, что на добрый клок седых волос потянет. Но дверь все-таки открыла. А я, хочешь, верь – хочешь нет, дядь Коль, не могу голову из окошка вытащить. Ну, хоть убей!.. Окошко-то у меня в бане в две ладошки величиной и я, можно сказать, от всяких душевных переживаний смог в него протиснуться, а как Ленка дверь открыла, так я, от тех же самых переживаний, в окошке и застрял. Дергаюсь туда – сюда, а вытащить голову не могу. Ленка, конечно, сначала решила, что я притворяюсь. «Что, – спрашивает, – башка от переизбытка совести разбухла? Вылезай, подлец, я еще с тобой разговор не кончила!»
А баня-то знай себе дымит да потрескивает. Тушить ее нечем, я еще воды не натаскал да и к тому же свой колодец на ремонт разобрал. Из моего колодца теперь, без моей мужской сноровки, разве что только кружкой черпать можно. Через пару минут, когда дошло, наконец, до Ленки, что не притворяюсь я, и она тоже перепугалась не на шутку. «Витенька – шепчет, – я же не нарочно! Это я тебя, козла, проучить хотела!» Проучить!.. Ну, дядь Коль, тут уж я все Ленке сказал, все что о ней думал, включая историю своей безвременно загубленной жизни. И до того мне, дядь Коль, себя жалко стало, что, ей-богу, даже слезы у меня по щекам потекли. Ведь нет же и не может быть глупее смерти, чем такая вот, в бане!.. Ленка тоже не выдержала, заплакала. Обхватила она мою голову руками и кричит: «Витенька, прости ты меня дуру такую!» Порыдала Ленка немного, а потом возьми да и повисни на моей голове – ноги от горя у нее подкосились. Мол, эх-ма, да не ходил бы ты, Витек, на тот свет!.. Теперь представь себе, дядь Коль: голова-то у меня снаружи, сам я в бане, а шея моя в окошке, как в хомуте. Вот мне горло и перехватило. Одним словом, захрипел я… Ну, думаю, сначала придушит меня жена, а гореть я уже дохлым буду…
Петрович рассмеялся.
– Как же ты выбрался, бедолага?
– Люди добрые помогли, – Витька покосился на бутылку, но после небольшого размышления пришел к выводу, что тянуться за ней еще рановато. – Баня уже наполовину полыхала, когда народ сбежался. Порядка на деревенском пожаре, сам понимаешь, не больше чем возле пивного ларька в день получки. Первым делом решили мужики от меня Ленку оттащить. Баба, мол, и есть баба нечего ей у добровольцев-пожарников под ногами путаться. Тем более, что свое черное дело она уже сделала. А Ленка вцепилась мне в волосы и не отпускает. «Моя вина, – кричит, – значит, вместе гореть и будем!» Я, признаться, ее слова уже как сквозь сон слышал. Концы отдавал… – Витька сделал небольшую паузу и безразлично спросил. –