Утро Московии. Василий ЛебедевЧитать онлайн книгу.
над городом свет нового дня, и вдруг понял, что все опасения, все предчувствия, сосавшие его в минувшую зиму, были напрасными, что все в этом мире прочно, пока живы на свете они, кузнецы.
Глава 4
Шумила проснулся от того, что Алешка двинул ему во сне острым локтем в бок. «Ишь растолкался, как теленок!» – ласково подумал отец. Тут же он услышал приглушенное постукивание и сразу узнал руку старика. Подивился: что это он в такую рань?..
В слюдяное оконце сочился слабый зоревой свет. Закоптела за зиму слюда, пожелтела. Надо бы сменить, да что-то давно не было торговых гостей из карельских мест. Там, знает Шумила, есть мягкие скалы, а в них полно напластовано этой слюды. По дешевке отдают…
Шумила еще полежал минуту-другую, вспоминая, как они ездили накануне в монастырь за деньгами, как подносили подьячему Онисиму деньги эти, а потом… Тут Шумила просветлел лицом. Потом он сидел допоздна у Ломовых. Пил квас – ковш за ковшом – и не мог напиться, потому что подавала сама Анна…
Издали донесся удар колокола, и поплыл, и потек поутру звон над Сухоной.
«В Троице-Гледенском звонят. Вставать надобно, к лошади выйти да солений достать, что ли…» – толкнула его обычная утренняя забота, ставшая постоянной после смерти жены.
Шумила умывался над лоханью у порога, когда вошел отец, прямо в переднике и с куском железа в руке.
– Что за диковину ты выковал? – Шумила придержал глиняный кувшин, качнувшийся на веревке, вытерся широким льняным полотенцем.
– Полюбуйся да подивись! – весело ответил Ждан Иваныч.
Шумила забросил убрус[36] на шест под потолком, долил из ушата в кувшин воды для отца и только потом степенно принял пирамидку.
– Никак, ты треугольномерием занялся? – сощурился он на изделие карим глазом. – А ничего, кажись…
– Доброе.
Шумила внимательно осмотрел кусок, потрогал теплый металл ногтем, прикинул на вес, рассматривал осадку под ударами молота – не разошлось ли, нет ли трещин – и тоже заключил с уверенностью:
– Доброе. Это из Олешкиной крицы?
– Он, озорник, – ласково улыбнулся старик.
Оба посмотрели на спящего Алешку.
– Недаром брюхо у него расцарапано, – вспомнил Шумила. Он повертел железо и уже озабоченно спросил: – К закалке не приводил?
– Не успел. Обрадовался, аки ребенок. Добрища-то, смекнул, не упустить бы! Надо спешно узнати, где отрыл.
– На Шемоксе, видать. В Рыжковском болоте нет такой крицы… А вот сейчас разузнаем!
Шумила шагнул к лавке, отвалил тулуп, пахнущий овчиной, теплом. Алешка спал на просторе, откинув руку, как большой. Шумила дернул его за подбородок, наклонился так, что круглая плотная борода мазнула парнишку по губам, и, не успел тот опомниться спросонья, поднес ему железную пирамиду.
– Где брал?
Парнишка сразу понял, что это выковано из его крицы.
– Где брал, там еще есть… А чего меня не позвали в кузницу?
– А может,