Пластиковый сад. Ю_ШУТОВАЧитать онлайн книгу.
пару недель, облазила все острова, а потом что-то захандрила, заскучала и решила возвращаться домой. «Пора, – написала, – уже к своим старухам, а то фрау Зибель начнет распространять слухи о моей кончине, а выжившая почти окончательно из ума фрау Мюллер совсем забудет о моем существовании. Пора окунуться в этот серый скучный мирок, чтобы снова почувствовать тягу покинуть его и уйти за горизонт».
Переписка с Агнесс снова навела меня на мысль о потоке ворованных фотокамер, плавно текущем с нашего острова на материк. Прошло ровно два месяца с момента, когда «красавчик, но свинья» спер ее Сони Альфу, и до радостной встречи двух разлученных. Ну допустим, месяц или полмесяца камера пролежала в лавке… Нет, это недопустимое приближение, месяц – это одно, полмесяца – совсем другой коленкор, а то, может быть несколько дней или, наоборот, месяца полтора. Надо узнать, когда камера попала на прилавок. И вот я пишу своей бывшей напарнице: «Узнай дату, когда твой фотоаппарат попал в магазин и, в идеале, кто его сдал». В ответ, конечно, сразу получаю поток язвительных замечаний, типа «всегда на страже справедливости» и «доблестный рыцарь без страха и упрека ринулся в бой». Но через два дня пришел ответ по существу: «Сони сдал некто Дитрих Кляйн восемнадцатого января сего года, и вот его телефон: +351 933 306 578». Интересно, как она выцарапала эту информацию?
Я представил себе: в магазинчик приходит такая старая кошелка в вытянутой вязаной кофте попугайской расцветки или в плащике, который помнит еще эйфорию падения берлинской стены, когда-то темно-коричневом, а ныне выцветшем до непристойно-светлых пятен на груди и на заду. Еще пять-шесть дней назад она купила здесь фотокамеру, а сегодня, глядите-ка, принесла ее назад, пытается всучить продавцу и вернуть свои деньги. Он тычет рукой в бумажку на стене, где крупными буквами напечатано, что комиссионный товар обмену и возврату не подлежит, но старуха не отвязывается. Ну как же нельзя вернуть, вы понимаете, мне срочно нужно, заболел мой Пончик, а он такой славный котик, он со мной уже пятнадцать лет и все было хорошо, но теперь он что-то совсем расхворался, и врач говорит, ему нужны анализы и уколы, и, вообще, почки это очень серьезно, и она ведь не просит чужих денег, а только хочет вернуть те, что еще совсем недавно заплатила за эту камеру… Но деньги уже выплачены хозяину фотоаппарата, и вернуть их поэтому никак невозможно… И в ход пошел крохотный платочек, но слез так много, что этот розовый лепесток просто тонет в горючем море… А он ей говорит, что может, конечно, снова принять у нее эту злосчастную камеру на комиссию, но тогда она получит сумму, только в случае ее продажи. Но как же, ведь за анализы требуют прямо сейчас, и уколы…, а то бедный котик может умереть, и что она без него… Ну, хорошо, можно выкупить у нее камеру (Восторг и чуть ли не поцелуи: она всегда знала, она чувствовала, что он славный мальчик!), но всего за тридцать евро. Но как же, ведь она заплатила за нее сто пятьдесят, вот чек, зачем он пытается обмануть несчастную старуху… И нудит и нудит, и он уже пытается выжать ее из