Вышивка по ворованной ткани. Мария АрбатоваЧитать онлайн книгу.
Но ведь двести шестьдесят девять человек погибли! Они же не воевать с нами летели! Они ж пассажиры!
– Что ты у нас спрашиваешь? Ты у Андропова спроси! – переключила её Соня, прежде внимательная к политике. – Лучше б узнала, как мы с Герочкой крутимся. Сегодня приличная живопись никому не нужна. Продаётся только выжипись, вжопись и лунки!
– Что это?
– Выжипись – это натюрморты, «маленькие голландцы», мать их! – Соня уже резала салат, не вынимая сигареты изо рта, и от этого становилась похожа на бандершу. – Вжопись – это бабы с голыми жопами. А лунки, это когда луна, вода и тра-та-та! Они выдумали писать на фольге, в которой курицу жарят. Натягивают и пишут. Получается, что эта лунка и вода мерцают, иностранцы в оргазме. Думают, у нас под каждым кустом Куинджи, но через месяц она осыпается. А на настоящее искусство нет покупателя!
Соня метала на кухонный стол тарелки и приборы, зазвонил телефон, и она, не переставая курить и накрывать, заговорила в трубку по Гериным делам тоном жены-диспетчерши. А Гера плюхнулся за стол, открыл очередную бутылку домашнего молдавского вина и начал есть, не дожидаясь жены.
– Сама-то как? – спросила Валя, когда Соня наконец взяла вилку и нож.
– Скучаю по тебе, рыбонька! Ноги болят. Вены, узлы полезли, видишь? Стою целый день в художественном салоне, м… улыбаюсь. Что так продам, что из-под прилавка суну, живём на это. Геру же не покупают. Везде своя мафия.
– Ты б курить бросила. А я, пока кусты не опали, листьев сирени нарву. Полбанки листьев залить доверху водкой. Настаивать неделю в тёмном месте, месяц натирать этим ноги по всей длине, – посоветовала Валя. – Будешь делать?
– Рыбонька, о чём ты говоришь? Обещали импортное лекарство достать!
Но тут в дверь позвонили, и на пороге нарисовался высокий плечистый блондин с распахнутыми детскими глазами. Он был отчаянно похож на Незнайку, не хватало только синей шляпы.
– Это – Вася, живёт у нас. Он – авангардист, – пояснила Соня. – Надо его женить на московской прописке.
Вася обволок Валю таким восхищённым взглядом, что она ему улыбнулась. Не потому, что на неё мало восхищённо пялились, а потому, что получила отмашку от Юлии Измайловны. А когда после ужина Гера с Васей ушли в «мастерскую», проще говоря, комнату, из которой Гера выжил Валю и куда теперь заселил Васю, Соня пожаловалась:
– Озверела от этого Васи, ни отдохнуть, ни потрахаться толком! Но лучший друг мужа. Гере проще устроиться, он спортивный художник, а Вася – авангардист. В Сибири был прорабом, потом открылся талант.
– Авангардист – это кто?
– Это пятна, точки, полосочки, квадратики… х…я всякая. Но очень важный этап изобразительного искусства. У нас ведь всё кончилось Малевичем и Кандинским, – озабоченно ответила Соня с сигаретой во рту, отмывая кастрюлю из-под жаркого.
– Кем кончилось? – переспросила Валя.
– Это тебе запоминать необязательно, – махнула рукой Соня. – Важней запомнить, что спать с Васей можно, а замуж никак. Он прописы