Невинность. Дин КунцЧитать онлайн книгу.
предстоит пересечь переулок или улицу, где меня могут увидеть. Одежда моя из лавок старьевщиков, куда я попадаю после их закрытия теми же маршрутами, какими могли попасть туда крысы, если бы родились для того, чтобы воровать, как родился я.
Такой же костюм был на мне и в ту декабрьскую ночь, когда моя жизнь переменилась навсегда. Будь вы таким же существом, как я, вы бы ожидали, что никакие изменения, да еще столь разительные, просто невозможны. И однако, появись у меня возможность обратить время вспять, а потом пойти другим путем, я бы повторил то, что сделал, невзирая на последствия.
4
Я звал его отцом, потому что именно им он для меня и стал. Пусть и не был моим настоящим отцом.
По словам матери, мой настоящий отец любил свободу больше, чем ее. За две недели до моего рождения он ушел и не вернулся, отправился в море, как говорила она, или в далекие джунгли, неугомонный человек, путешествующий, чтобы найти себя, но на самом деле себя только теряющий.
В ночь моего рождения неистовый ветер сотрясал маленький дом, сотрясал лес, даже сотрясал, по ее словам, высокий холм, заросший этим лесом. Ветер ссорился с крышей, выдавливал окна, тряс дверь, будто настроился незваным гостем войти туда, где рождался я.
Когда я появился в этом мире, двадцатилетняя дочь повитухи в испуге выбежала из спальни. Плача, укрылась на кухне.
Когда повитуха попыталась задушить меня детским одеяльцем, моя мать, пусть и ослабевшая после тяжелых родов, достала пистолет из ящика прикроватного столика и лишь угрозой спасла мне жизнь.
Чуть поздней, уже тихим утром, все птицы улетели, словно их сдуло с деревьев и унесло на край континента. Они не возвращались три дня, а потом первыми появились воробьи и стрижи, за ними – ястребы и вороны, а самыми последними – совы.
Повитуха и ее дочь сохранили в тайне мое появление на свет. То ли боялись, что их обвинят в попытке убийства, то ли могли спать спокойно, только забыв о моем существовании. Обе заявили, что я родился мертвым, и моя мать это подтвердила.
Восемь лет я прожил на этом высоком холме, спал или под открытым небом, или в маленьком уютном доме, у которого заканчивалась узкая проселочная дорога. Все это время, до второй половины дня, когда я ушел, я не видел ни одного человеческого существа, за исключением моей благословенной матери.
Конечно же, я бродил по этому лесу в том возрасте, когда большинству детей не разрешают выходить со двора. Но я обладал и большой силой, и сверхъестественной интуицией, и родством с природой, словно в моей ДНК присутствовали и сок деревьев, и кровь животных, да и моя мать чувствовала себя более спокойной, когда в доме меня не было. Тенистый днем и залитый лунным светом ночью, лес стал мне таким же знакомым, как знакомо отражение собственного лица в зеркале.
Я знал оленей, белок, разнообразных птиц, волков, которые появлялись из грациозных арок папоротника и исчезали в них. Мое сообщество состояло из покрытых перьями и мехом существ, которые путешествовали при помощи