Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича. Михаил АнтоновЧитать онлайн книгу.
xmlns:xlink="http://www.w3.org/1999/xlink" xmlns:fb="http://www.gribuser.ru/xml/fictionbook/2.0" xmlns:fo="http://www.w3.org/1999/XSL/Format" xlink:href="#n_468" type="note">[468].
Принцип интегральности означал для Гурвича невозможность отрыва некоего причинно-следственного ряда от всей целостности социальной жизни; такой отрыв приводит к построению безжизненных, абстрактных и по большому счету ложных научных теорий. Чем более эти теории оперируют «социальными фактами», воспринимаемыми как отдельные фрагменты социального бытия, выхваченные из него и выстраиваемые с помощью формальной логики в причинно-следственную цепочку, тем более отдаляются они от социальной действительности. С этой точки зрения Гурвич критикует теорию Р. МакИвера[469] и указывает на то, что «действительность причинно-следственных законов – это вопрос факта: она должна каждый раз верифицироваться, так как зависит от конкретной социальной среды, рамок общения»[470].
Такая логика, по Гурвичу, непременно закрыта для социального (в том числе и для юридического) опыта, который только и может дать адекватное представление об обществе; она неминуемо приводит к непониманию свойственной социальным процессам динамики[471]. Наиболее серьезной ошибкой, как считает мыслитель, является как раз «верность» ранее выработанным категориям и методам, которые, может быть, и были действенными и правильными применительно к определенной социально-исторической ситуации, но не подверглись корректировкам сообразно изменениям находящейся в постоянной динамике социальной действительности. Разделение социальной жизни на «социальную статику» и «социальную динамику»[472] Гурвич считает ложным, так как всему обществу в целом свойственна необходимая динамика.
Но программа интеграции социального знания встретила непонимание, а на ее автора обрушилась критика социологов (К. Леви-Строс, Ж. Стецель), философов (Ж.-П. Сартр, Ж. Лакан), историков (А. Лефевр, Ф. Бродель), правоведов (Ж. Дави, А. Леви-Брюль). Именно по этому поводу Гурвич сетовал в своем автобиографическом очерке: «Социологи считают меня философом, ошибшимся дверью; а философы смотрят на меня, как на предателя, который уже давно покинул их лагерь»[473], и говорил о себе как «об изгнанном из стада философов и социологов»[474] (добавим – и правоведов)[475]. По его признанию, исходная установка на синтез различных отраслей социального знания вызвала непонимание и необоснованную критику со стороны тех, «кто предпочитал мирно плыть по течению»[476] уже сформировавшихся школ и направлений. Помимо этой причины можно выделить ряд других, начиная со сложного и непримиримого характера Гурвича, который своим жизненным и научным кредо называл «демистификацию и срывание масок»[477] (Ф. Боссерман), и
Ibid. В таком видении проблемы, равно как и в критике концепции причинности в понимании МакИвера, взгляды Гурвича близки воззрениям Лумана (см.:
См.:
Так делал его бывший коллега по Петроградскому университету Питирим Сорокин. Гурвич считает, что абсолютно все элементы социальной жизни динамичны, и во всех этих элементах одновременно присутствует определенная степень статичности (см.:
О непонимании правовой концепции Гурвича современными юристами см.: