Время, вперед! Культурная политика в СССР. Коллектив авторовЧитать онлайн книгу.
и культуру – как разные мотивации к труду. Труд рабочих мотивирован исключительно «бюрократически», т. е. рабочие трудятся потому, что их принуждают. Однако мотивация буржуазных специалистов иная – культурная; в ней отсутствует принуждение. В принципе, специалистов можно принуждать к чему угодно, но только не к труду. Их можно «заставить не участвовать в контрреволюции», «устрашить», но вот «заставить работать из-под палки [этот] слой нельзя… Эти люди привыкли к культурной работе». Бюрократизм, т. е. «некультурная» мотивация к труду, проявляет себя как главное выражение культурной неразвитости России. Именно «эта некультурность понижает Советскую власть и воссоздает бюрократию»[46]. «Культура» для Ленина в данном контексте – это показатель способности рабочих к самоорганизации и управлению[47]. И эта способность проявляется как на производстве, так и в государственном управлении.
Но кульминации ленинское рассуждение достигает, когда он формулирует стратегическую цель партии – полная победа над бюрократизмом и уничтожение государственной власти как таковой. Два условия должны обеспечить успех этой стратегии: 1) «вовлечение всего трудящегося населения поголовно в работу по управлению государством» и 2) «повышение культурного уровня»[48]. Иначе говоря, уничтожение государства для Ленина происходит одновременно с ростом культуры трудящихся.
В ленинском рассуждении чуть ниже появляется еще одна оппозиция – между законом и правом, с одной стороны, и культурой – с другой. Советское государство вынуждено прибегать к принуждению и насилию. И в этом смысле оно точно так же препятствует «поголовному вовлечению населения» в управление. Но в буржуазных странах бюрократизм насаждается законом, а «мы, – говорит Ленин, – сделали, чтобы этих помех у нас не осталось». В Советской России есть другое препятствие – низкий культурный уровень: «…кроме закона есть еще культурный уровень, который никакому закону не подчинишь». Потому советская власть вынуждена закрепить законодательно классовое неравенство в своей первой конституции 1918 г., пока «мы спотыкаемся о недостаточную культурность масс». И «это неравенство мы отменим, как только нам удастся поднять культурный уровень»[49]. Подчиняя право культуре, Ленин следует антиправовому пафосу «Манифеста коммунистической партии»[50], когда утверждает, что поголовному вовлечению масс в управление препятствует буржуазный закон, к которому вынуждена прибегать советская власть.
Пространное рассуждение Ленина о культуре послужило для делегатов VIII съезда РКП(б) толчком к творческим импровизациям, и они осваивали новые концептуальные возможности, пытаясь приспособить «культуру» к разным политическим контекстам. Понятие «культура» заиграло смыслами. Выражение «низкий уровень культуры» превращалось в универсальное объяснение проблем и трудностей, что выглядело иной раз довольно неуклюже. В докладе о
Восьмой съезд РКП(б). М.: Гос. изд-во полит. лит-ры, 1959. С. 58.
Восьмой съезд РКП(б). М.: Гос. изд-во полит. лит-ры, 1959. С. 59.
Восьмой съезд РКП(б). М.: Гос. изд-во полит. лит-ры, 1959. С. 397.
Восьмой съезд РКП(б). С. 63–64.
«Манифест» толковал право как «возведенную в закон волю правящего класса»