Расстрельное время. Игорь Яковлевич БолгаринЧитать онлайн книгу.
пулеметными тачанками, возами, арбами и крытыми брезентом санитарными телегами. Перекрикивались через улицу ездовые. Фуражиры развозили невесть где раздобытое сено, и кое-где из-за него возникали ссоры. Подвоза сена не было уже третьи сутки и оголодавшие кони вставали на дыбы, грызли дерево тачанок и возов и сердито ржали. Торопливо проносились по своим спешным делам всадники. Стояли шум, ругань…
Всё это было похоже на цыганский табор, такой же суматошный и крикливый.
Кольцов и Бушкин ходили по улицам в той же большевистской, командирской одежде, и почти никто не обращал на них никакого внимания. Ни один человек, хотя бы даже из интереса, не остановил их и не спросил, кто они такие и почему здесь. Если кто-то их и замечал, то лишь с интересом и даже удивлением смотрел им вслед. Не более того.
Когда возвращались обратно, один их ездовых долго провожал их взглядом. Потом обогнал их, повернулся, пошел навстречу. Кольцову показалось, он пристально всматривался в его лицо, мучительно пытаясь что-то вспомнить. Вновь догнал их, пошёл рядом. И, лишь пройдя полквартала, мужик вдруг сказал:
– Драстуйте! Чи не призналы?
Кольцов внимательно оглядел махновца. Невысокий, цыгановатый, уже далеко не молодой. В обтрепанной и прожжённой возле костров одежде, он был Кольцову не знаком.
– Я – Петро, – напомнил махновец.
– А я – Павло, – дружелюбно улыбнулся Кольцов.
– Я вас зразу признал, – сказал махновец. – Живи, здорови?
– Как видишь, живой, – ответил Кольцов, понимая, что махновец попросту ошибся.
– Во! Видать, не судьба! Видать, вам тогда друга карта выпала. Червова чи бубнова.
«Тогда»! Кольцов начал напряженно вспоминать. В какое-то мгновение ему показалось, что когда-то давным-давно он уже видел этого человека, или похожего на него. Но когда? И где?
– Ты бы, Петро, напомнил, где мы с тобой встречались? – спросил Кольцов.
– Не помните? – удивился махновец. – Ну, як же! Вы в штабу у Нестора Ивановича, на Вовчей речке. Мне, если помните, тода поручили вас… тое самое… ну, отвести… – мялся махновец.
И Кольцов вдруг вспомнил ту узкую тропу вдоль речки Волчьей, утреннего рыбака с уловом. Даже душистый запах полыни…
– До кривой вербы? – напомнил махновцу Кольцов.
– О! Бачьте! Вспомнили! – обрадовался тот. – До вербы ще далеченько было, ага. А у меня, як на грех, гвоздь в ботинке вылез. Впился в ногу, спасу от боли нема. Иду и думаю, ну, зачем ему до крывой вербы? Яка ему – вам, значить – разница, дэ лежать. Стрельну, думаю, тут, и сразу ж сниму ботинки.
– А ты б сперва снял ботинки, – совсем будничным тоном посоветовал Кольцов, словно речь шла вовсе не о нем, и на расстрел Петро вёл не его.
– А нельзя! При сполнении нельзя, шоб не по форме. Нестор Иванович рассердятся, если хто доложит.
– Да кто ж там мог доложить?
– А напарник. Или хто другой. У Нестора Ивановича везде свой глаз. Даже там, где его не должно быть! – Петро удивлённо покачал головой: