Люби меня, как я тебя. Светлана ЛубенецЧитать онлайн книгу.
Танька.
– Но он же пострадал! – не сдавалась Оля.
– Ну и целуйся теперь с этим страдальцем! – отрезала Осокина. – Можешь ему посылочку в больницу собрать!
– Оль! Антуан ведь не специально, – стала убеждать Олю Прижняк. – Просто у Пашки кости слишком слабыми оказались. А какой Винт гад, ты и сама знаешь не хуже нас.
– Все-таки интересно, за кого же Антуан Винту накостыля-я-ял? – протянула Танька.
– Ой, девочки! А мы сейчас Козлика попросим об одолжении.
Венька вздрогнул, услышав одну из своих многочисленных кличек, а перед ним уже возникла Прижняк.
– Ты, Козлов, можешь выполнить одно поручение? – спросила она.
Венька напрягся. От девчонок хорошего ждать не приходилось.
– Ты не мог бы, – продолжила Лена, – узнать у Антуана, какая девочка ему нравится?
– Так он мне и скажет… – буркнул Венька.
– Ну ты же его сегодня почти от смерти спас! – хохотнула Осокина, моментально оказавшись рядом с Прижняк. – Не стесняйся, Козлик! Это твой шанс! И нам польза!
Венька резко встал. Учебники посыпались с парты. Он хотел послать девчонок подальше, даже набрал в грудь воздуха, но раздался звонок на урок. В класс начали вбегать ребята. За ними вошла Кира Геннадьевна. Началась литература.
Конечно, ни о чем таком Венька Антуана спрашивать не станет. Во-первых, потому что Клюшев ему ни за что не скажет. Вернее, это во-вторых, потому что Венька и так знает, кто ему нравится. Вовсе не Наташка Шиндяева из 7-го «Б». А той девочке, которая Антуану нравится, вовсе не обязательно знать об этом.
Таня
Танина анкета из старой тетради по английскому гуляла по классу. На вопросы ответили уже почти все девчонки и даже многие ребята, но ни одна страница не была исписана характерным острым почерком Антуана. На листе, где Таня ожидала получить романтическое послание, красовался глупейший стишок, написанный Генкой Рябой:
Любовь – страна,
Любовь – земля,
Ты все одна,
Один и я.
После того как Ряба отдал тетрадь хозяйке, он самым отвратительным образом принялся ей подмигивать при каждом удобном случае. Таня терпела, терпела, потом подошла к Рябе и, покрутив пальцем у виска, строго сказала ему:
– Еще раз подмигнешь, больше никогда не дам списать алгебру, понял?
– Не дурак, – отозвался Ряба и подмигивать перестал.
На том листе, где Осокина просила желающих с ней дружить поставить свои росписи, этих самых росписей появилось штук десять. И все они были как раз такие, что ни за что не разберешь, кому принадлежат. Каждый старался сделать свою роспись как можно сложнее, непонятнее и наворотить побольше росчерков и завитушек. Таня порадовалась, что предусмотрела это, и с замиранием сердца взглянула на внутреннюю сторону обложки. На том месте, где должна была стоять вожделенная буква, красовалось непонятное сине-фиолетовое месиво. Видимо, несколько человек пытались написать свою букву на одном и том же месте. Сверху все это было перечеркнуто крест-накрест жирными