Соловьев против Соловьева. Худеть или не худеть?. Владимир СоловьевЧитать онлайн книгу.
сложно от них избавиться, да и признаться самому себе, что где-то внутри меня есть еще капли недовыдавленного раба. Давить и выдавливать!..
Утро было очень холодным, и мы продрогли у этой башни в ожидании завершения проверок. Я вспомнил, как мать учила меня этикету, в частности поведению за столом, и приговаривала: «Представь, что ты на приеме у турецкого посла или английской королевы». Н-да, говоря языком моих детей – королева отдыхает. Путин покруче будет. Когда с мороза мы прошли в Георгиевский зал, то и здесь напряжение не спало. Гигантский круглый стол, стулья, где-то там роятся охранники и в отгороженной зоне – журналисты. Мерный гул и появляющееся чувство голода – должно быть, реакция на стресс. Мы рассаживаемся по местам в соответствии с именными табличками, стоящими на столах, и с нетерпением ждем президента. Вдруг двери распахиваются, и он появляется в сопровождении Владислава Суркова, который идет к своему месту, а президент обходит всех присутствующих и здоровается с каждым за руку. Меня потом часто спрашивали, какой он вблизи. Невысокого роста, я – чуть выше, хотя во мне 175 см. Очень необычный цвет глаз – небесно-голубой. Очень усталое лицо. Рукопожатие плотное, ладонь сухая и холодная. Я подумал, что можно было бы и побороться, но, пожалуй, здесь не место, да и народ не поймет. Мой приятель Умар Джабраилов как-то раз очень справедливо заметил после встречи с высокопоставленным кремлевским чиновником: «Очень приятный и обаятельный человек, только вот не знаю: то ли это его обаяние, то ли его должности».
Предмет встречи и завязавшаяся беседа – тема другой книги, а вот о кремлевской еде расскажу здесь. В какой-то момент появились немолодые люди в одеждах официантов и разнесли чай в красивых чашках с блюдцами с ожидаемым двуглавым орлом. Я был голоден и с интересом ждал продолжения действа. Увиденное разочаровало: на блюдечках из расчета по одному на два лица был выдан концентрат вредного питания в своем самом ярком виде. Печенюшки, конфеты и что-то еще, столь же неприемлемое для худеющего. И потом, когда по разным поводам я оказывался за Кремлевской стеной, меня всегда удивляло, как неправильно там организовано питание подобного рода, хотя, с другой стороны, таковы российские традиции. Не без гордости могу констатировать, что от соблазна я уберегся. Старик Монтиньяк был бы мной доволен.
Встреча с президентом мне запомнилась и прекрасной тренировкой для моего немалого эго. Во время дискуссии Владимир Владимирович, отвечая на мое выступление, назвал меня коллегой Соловьевым. Как только мы вышли из Кремля, мои милые коллеги стали интересоваться, на что намекал президент, и не служил ли я, часом, в КГБ. Другие, относящие себя к кремлевским старожилам, стали мне объяснять, что такое обращение есть знак великий, ибо свидетельствует о глубокой симпатии, и что я вполне могу быть уверенным в расположении «самого». Крылья у меня от этого не выросли, но, чего уж там скрывать, было приятно. К счастью, я рассказал эту историю своему однокашнику по МИСиСу, который