Эротические рассказы

Мои печальные победы. Станислав КуняевЧитать онлайн книгу.

Мои печальные победы - Станислав Куняев


Скачать книгу
познания» или «учением о бытии или материи». В самом понятии и названии «жертва» слышится нечто возвышенное и волнующее, нечто облагораживающее и героическое. Это потому, что рождает нас не просто «бытие», не просто «материя», не просто «действительность» и «жизнь» – все это нечеловечно, надчеловечно, безлично и отвлеченно, – а рождает нас Родина, та мать и та семья, которые уже сами по себе достойны быть, достойны существования, которые уже сами по себе есть нечто великое и светлое, нечто святое и чистое. Веления этой Матери Родины непререкаемы. Жертвы для этой Матери Родины неотвратимы. Бессмысленна жертва какой-то безличной и слепой стихии рода. Но это и не есть жертва. Это просто бессмыслица, ненужная и бестолковая суматоха рождений и смертей, скука и суета вселенской, но в то же время бессмысленной животной утробы. Жертва же в честь и во славу Матери Родины сладка и духовна. Жертва эта и есть то самое, что единственное только и осмысливает жизнь».

      Окружение Смелякова 50 – 60-х годов не зря относилось к нему и с подобострастием и с тщательно скрытым недоверием. Он тоже понимал, с кем имеет дело, знал сплоченную силу этих людей, помнил о том, как был повязан их путами в атмосфере чекистско-еврейского бриковского салона его кумир Маяковский, помнил, что духовные отцы тех, кто сейчас крутится возле него, затравили Павла Васильева за так называемый антисемитизм и русский шовинизм, до поры до времени молчал или был осторожен в разговорах на эту тему, но, как честный летописец эпохи, не мог не написать двух необходимых для него стихотворений, которые в полном виде были опубликованы лишь после его смерти.

      ЖИДОВКА

      Прокламация и забастовка.

      Пересылки огромной страны.

      В девятнадцатом стала жидовка

      комиссаркой гражданской войны.

      Ни стирать, ни рожать не умела,

      никакая не мать, не жена —

      лишь одной революции дело

      понимала и знала она…

      В 1987 году демократы из «Нового мира» впервые опубликовали это стихотворение. Но они, всю жизнь, со времен Твардовского, воевавшие против цензуры, не смогли «проглотить» название и первую строфу: стихотворение назвали «Курсистка», и первую строфу чья-то трусливая рука переделала таким образом:

      Казематы жандармского сыска,

      пересылки огромной страны.

      В девятнадцатом стала курсистка

      комиссаркой гражданской войны.

      Конечно, понять новомировских «курсисток» можно… «Ну хотя бы поэт «еврейкой» назвал свою героиню. Ведь написал же он дружеские стихи Антокольскому: «Здравствуй, Павел Григорьевич, древнерусский еврей!» А тут – «жидовка», невыносимо, недопустимо, в таком виде печатать нельзя!»

      Брызжет кляксы чекистская ручка,

      светит месяц в морозном окне,

      и молчит огнестрельная штучка

      на оттянутом сбоку ремне.

      Неопрятна, как истинный гений,

      и бледна, как пророк взаперти.

      Никому никаких снисхождений

      никогда


Скачать книгу
Яндекс.Метрика