Мифология «голодомора». Елена ПрудниковаЧитать онлайн книгу.
Государственного комитета статистики Украины – погрешность в 2 % не является погрешностью даже сейчас, в век компьютеров, не говоря уже о тех временах. То есть валовый сбор зерна в справочнике, оказывается, приводится без учета зернофуражных культур, идущих на корм скоту. На Украине это, в основном, кукуруза, овес, ячмень. Это не сено, которое человек ни при каких обстоятельствах есть не будет. Скот можно кормить пшеницей, а человек, если понадобится, может есть овес или кукурузу.
Хватало ли фуражных культур для скота? Не будем считать точно, просто оценим.
Вот данные по УССР о численности скота (в тыс. голов) по состоянию на 1 февраля 1932 г.
Численность скота (тыс. голов) на 1 февраля 1932 г.[91]
(Любопытно: у колхозников крупного рогатого скота почти в 2 раза больше, чем в колхозах, а у единоличников почти столько же, сколько в колхозах. Это при том обстоятельстве, что коллективизация крестьянских хозяйств на Украине в 1932 году составляла 69 %[92]. Вот и еще одна сказка обрушилась – о том, как у крестьян забирали в колхоз последнюю корову.)
К лету численность скота еще увеличилась – но, впрочем, оставим эту цифру, на порядок величины разница не влияет. По нормам продразверстки 1918 года положено было оставлять 18 пудов зерна на рабочую лошадь, 9 – на одну голову крупного рогатого скота, 3 – мелкого. Птицей, думаем, в нашем подсчете можно пренебречь.
Итак, округляя численность скота до 500 тыс. голов, получим: для прокорма лошадей требовалось 63 млн пудов зерна, коров – 45 млн, мелкого скота – 15 млн, а всего – 125 млн пудов. Между тем фуражных культур было собрано, как мы уже говорили, 451 млн пудов, или в три раза больше. То есть и скот-то не только пасть не мог, но, при необходимости, и с хозяином бы поделился без ущерба для живого веса!
Теперь понятно, почему в 1933 году так долго не предпринимали никаких мер помощи голодающим. Потому что мы вот тоже никак в толк не возьмем – откуда при таких показателях взялся голод?
Так что же – получается, что голода не было? Но ведь пишет же начальник Днепропетровского облотдела ГПУ 5 марта 1933 года:
«В настоящее время нами проводится работа по определению точных размеров голода. По предварительным итогам этой работы выясняется нижеследующее: всего по данным 35 районов, где рай аппаратами ГПУ проверка в основном проведена, поражено 336 сельсоветов: голодает 6436 семей, в них 16 211 чел. имеют на почве голода признаки опухания: 1,7 тыс. человек умерло от голода… Кроме приведенных выше сведений, поступили еще непроверенные данные… по 5 районам, помимо указанных 35, о том, что там голодает 855 семей, в них 2494 чел. имеют признаки опухания и 144 чел. умерли от голода… Наконец, имеющиеся отдельные донесения, не поддающиеся суммированию, указывают на то, что факты голода и недоедания имеются и по остальным районам области…»[93]
Что-то мы окончательно запутались. Голод, безусловно, был, но какой-то он неуловимый: в каких масштабах, а главное – по каким причинам, совершенно непонятно.
Есть, впрочем, еще одна
РГАЭ. Ф. 1562, опись 76, ед. хр. 162, л. 8.
Социалистическое строительство СССР. Статистический ежегодник. М., 1935. С. 317, 370, 371.
Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ – НКВД. Документы и материалы. Т. 3, кн. 2. М„2005. С. 305–306.