Мифология «голодомора». Елена ПрудниковаЧитать онлайн книгу.
имении, желательно небогатом, где хозяин сам наблюдает за работами. Ему нужны большие деньги, поскольку малыми вложениями и за короткие сроки такое запущенное хозяйство не поднимешь, талант и земледельческое чутье. Судите сами, много ли таких было?
Успехи русских помещиков на ниве интенсивного хозяйства насчитывались единицами, да и те не получали развития: умирал энтузиаст, и все прекращалось. В большинстве случаев получалось так, что, пытаясь вести дела на иноземный манер, хозяин механически пересаживал чужой опыт на нашу почву, и толку никакого не выходило. Дорогие иноземные машины ломались от неумелого использования, породистый скот погибал либо быстро вырождался, сортовые семена в нашем климате не всходили либо не приносили зерна, и т. д.
Но это отдельные энтузиасты – а основная масса российской «элиты» не делала и того.
«Глубокое невежество подавляющего большинства русского провинциального дворянства первой четверти XIX века, его упорное нежелание принимать активное личное участие в хозяйственной, общественной и культурной жизни своего уезда, своей губернии и своего государства – все это крайне отрицательно сказывалось на развитии производительных сил и просвещения в центрально-нечерноземных губерниях России, резко сужая возможности помещиков региона принять деятельное участие в процессе преобразования традиционных основ аграрного строя»[99], – пишет современный исследователь Сергей Козлов.
Тут, кстати, прекрасной иллюстрацией может опять же послужить великая русская литература, снабдившая нас великолепной галереей социальных паразитов, но не нашедшая места на своих необозримых просторах сельскохозяйственному труду ни в каком виде. Там и вообще-то нет мужиков, кроме дворовых да опереточных…
Жизненная философия рабочей скотины
Итак, барин имел возможность реформировать свое хозяйство, но не имел желания и опыта. Крестьянин опыт имел – века и века он хозяйствовал в этом климате, на этой земле. А имел ли он желание и возможность?
С учетом того, что лишь на рубеже XVIII и XIX веков барщина была законодательно ограничена тремя днями (и то на бумаге), можно себе представить, как обрабатывались крестьянские клочки и в какое состояние они пришли за сто с лишним лет. На нормальную обработку земли у мужика попросту не было ни времени, ни сил – что уж тут говорить хоть о каком-то развитии крестьянских хозяйств в XVIII веке! К XIX веку барщину, как уже говорилось, законодательно ограничили – хотя строгость российских законов и компенсируется необязательностью их исполнения, но все же пошел какой-то дрейф. Зато стало нищать дворянство и, соответственно, принялось выжимать последние соки из своих поместий.
Онегинским крестьянам все же повезло: столичный вертопрах не хотел заниматься хозяйством, да и денег ему поначалу требовалось не слишком много.
«Ярем он барщины старинной
Оброком легким заменил,
И раб судьбу благословил.
Зато