Сыск во время чумы. Далия ТрускиновскаяЧитать онлайн книгу.
оценил обстановку набравшийся за эти дни печального опыта Сидоров. – Друг перед дружкой хорохорятся, ваше сиятельство.
Орлов не желал начинать свою московскую карьеру с побоища. Опять же, государыня просила управиться с Москвой человеколюбиво.
– Мы их не тронем – и они нас не тронут.
– Как вашему сиятельству будет угодно, – сказал Сидоров. И вынул из петли кожаного ремешка висевший на шее пистолет.
Архаров не видел этого, но по природной своей подозрительности решил, что боя не миновать. Помешать гвардейской колонне дойти до дворца бунтовщики не могли, однако уложить несколько человек наповал – вполне. Уж больно они нехорошо глядели, тут и читать по харям было незачем.
Бунт бессмыслен – так понимал умом Архаров, бессмысленно это недельное буйство, что началось со штурма Кремля и убийства митрополита. Коли орловская экспедиция столкнется с трудностями – тут же на Москву двинутся армейские полки. Это – с одной стороны.
С другой – как же разгуляется чума, коли тут начнется война?..
Он знал, что, идя на противника, останавливаться в сомнении – смерти подобно. И граф Орлов еще не решил, как быть, ехать ли, притворяясь, что не глядят из переулка возможные убийцы митрополита, призвать ли их к порядку, а Архаров уже негромко приказал своим преображенцам, без команды соскакивавшим с телег:
– Заряжай! Бить под ноги!
И сам вытянул наружу пистолет.
Это стало сигналом – из толпы наконец полетели камни, кони попятились.
– Огонь! – приказали одновременно и Архаров, и другие командиры.
Грянул скорый и недружный залп, брызнула мелкими комьями земля, поднялась пыль, вразумленная толпа тут же отступила, унося кое-кого пораненного.
– Перезаряжайте, – велел Архаров. – Ну, матушка-Москва, вот и поздоровались.
Сквозь пыль было видно и слышно – бунтовщики разбегаются. Возможно, чтобы собраться в ином месте, более удобном для нападения. Кто их разберет. И сколько в Москве тех, кто способен вдруг, по свисту, по призывному воплю, сбиться в толпу, – тоже неведомо.
Ведомо же Архарову иное. Поодиночке каждый из тех, кто образует готовую крушить и убивать толпу, – трус. Иначе бы не искал для своих безобразий большой компании. А когда до труса дойдет, что пуля попадет именно в него, – он внезапно и надолго умнеет.
Такое уже было – в этой самой Москве, в ребячьей драке, когда двое-трое противников отступали перед семилетним мальчишкой, потому что не знали – кого из них он, оглохнув от ярости, кинется убивать. Наука, однако – в полковой солдатской школе таковой не проходили…
Колонна, ощетинившись ружейными дулами и даже обнаженными офицерскими шпагами, сбилась поплотнее, как и велел граф, ускорила движение. До Головинского дворца оставалось немного, когда Орлов увидел фуру.
Ее тащили две лошади, шагая мерно и неторопливо. На облучке сидела фигура в длинном жестком плаще тусклого черного цвета, прикрывавшем все тело, и в маске. Фигура лениво помахивала