Кот и крысы. Далия ТрускиновскаяЧитать онлайн книгу.
курносое тоже было – словно у побитого, пролившего слезы и полного раскаяния дитяти.
– Откуда ты такой взялся? – удивился Архаров.
– Где я? – жалобно спросил щеголек.
– В доме московского обер-полицмейстера, – вместо Архарова отвечал Федька.
– Они меня сыщут! – вскрикнул щеголек. – Они меня и тут сыщут!
И заметался по людской.
Архаров, не давая знака его удержать, следил за юным красавчиком с холодным любопытством.
– Чей таков? – спросил наконец у Федьки.
– Коли не врет – графа Хворостинина племянник, Вельяминов Кирила, – с немалым сомнением в голосе доложил Федька. – Но это он вчера так говорил. Сегодня, проспавшись, может, что иное скажет.
«Кирила» – стало быть, «Кирилл», а означает… Архаров вспомнил – он узнавал это, желая понять, что заложено в судьбе влиятельного семейства Разумовских. И оказалось, что граф Алексей Григорьевич, как говорили – тайный супруг бывшей государыни Елизаветы Петровны, умерший не так давно, в чумное лето, «защитник». И точно – многих в жизни по доброте своей защитил. А вот его младший брат Кирила Григорьевич, уже третий десяток лет состоящий президентом Академии наук (академии де сиянс, как прежде называли) – тот «солнце». По крайней мере, так отец Никон говорит. Тут еще можно согласиться, хотя странно… Или, если зреть в корень, «кир» по-гречески – господин. Тоже смысл имеется!
А что общего с солнцем у одуревшего недоросля? Должно же что-то быть!
– Господин Вельяминов! – громко обратился Архаров к щеголю. Тот повернулся. Архаров шагнул к нему, хмыкнул и, адресуясь к Федьке, сказал:
– Нет, не врет. Тащите недоросля ко мне!
Взрослый дворянин мужеска полу, обряженный не в мундир, а в нарядный кафтан, и встреченный не вечером в петербургской гостиной или в театре, а в Москве, не мог называться мужчиной – мужчины все служили по полкам, а этот прохлаждался под маменькиным крылом, как в свое время Левушка Тучков. Недоросль и есть.
Без лишних церемоний ошалевший от расстройства чувств щеголь был подхвачен под локотки, и процессия двинулась обратно: впереди, шлепая пантуфлями, Архаров, за ним – недоросль, далее – люди, которые поволоклись следом, не желая упустить забаву. Но на подступах к кабинету Архаров обернулся и мрачно поглядел на свою дворню. Тут она и исчезла – только топоток по пустым комнатам пролетел.
Щеголя внедрили в кабинет и силком усадили в единственное кресло, откуда только что встал князь Волконский.
– Ну, сударь, говори, – велел Архаров, а Федька с Тимофеем встали к стеночке чинно и смирно, как покорные слуги, выполнившие хозяйскую волю безупречно и в том обретшие себе награду.
Клаварош облокотился о высокую консоль – вещь в архаровском хозяйстве совершенно бесполезную, потому что нечего на нее было ставить, ни часов больших бронзовых, ни ваз он еще не завел. Француз для того ее и облюбовал, чтобы принимать картинную позу, и Архаров, подметив причуду, никогда его не одергивал. И то – позы ему удавались почище, чем иному танцмейстеру.
– Я