Исповедь о сыне. Валентин БогдановЧитать онлайн книгу.

      Мне никогда в своей жизни не приходилось видеть, как рушатся вечные горы и целые города, превращаясь из-за яростно-взбесившейся стихии в общую могилу для погибших. Как, вздымая ввысь исполинские воды океана, несущаяся вздыбленная волна, набирая гигантскую разрушительную силу, неумолимо сметает и крушит на своём беспощадно-гибельном пути всё, что попадётся. И захваченные врасплох в своей беззащитности люди бесследно гибнут тысячами, не успев порой выдохнуть и предсмертного вопля. Библейский ад, всегда казавшийся нам несбыточным, а то и сказочным, неотвратимо и сокрушительно вползает в нашу жизнь, относительно убаюканную цивилизацией. И всё чаще становится неожиданной и страшной реальностью, от которой, кажется, нет никакого спасения. Откуда и когда грохнет, где тряханёт, сокрушительно навалится на человека неотвратимая беда, никто заранее не знает, и в этом сегодня весь наплывающий ужас нашего будущего в его устрашающей загадочной неизвестности. Не приведи Господи всё это увидеть и испытать самому. К счастью, человеку подобное не дано Божьей милостью – наперёд знать свою судьбу, иначе это было бы для него невообразимой пыткой и потеряло бы всякий смысл в жизни.

      Однако подобное этому, а вернее – самое страшное в моей жизни, мне пришлось в полной мере познать, испытать и пережить, и сейчас переживать и страдать до конца своих дней из-за неожиданной и загадочной гибели своего родного сына.

      Так случилось, что в летний июльский день, где-то ближе к вечеру, мне неожиданно сообщили страшную весть, что на своей даче скоропостижно скончался мой старший сын Коля, с которым я четыре часа назад обедал в своём доме, когда он по моей просьбе заехал ко мне по пути на дачу.

      Я очень тосковал по нему в последнее время. Как ни странно, но мне почему-то непременно захотелось с ним встретиться именно в тот роковой день. Очень уж не терпелось посмотреть на него и поговорить по душам о его слишком перегруженной работой жизни, которой он вконец был измотан. Поговорить о его кандидатской диссертации, которую он непонятно как сумел написать всего за семь месяцев, и ему осталось только начисто её перепечатать. По отзывам его коллег и научного руководителя, это была, вне всякого сомнения, блестящая работа, написанная, безусловно, человеком талантливым и незаурядным. Даже при беглом прочтении было видно, что её писал человек глубокого ума и невероятной трудоспособности. Он перелопатил очень много необходимой литературы и успел за такой короткий срок почти закончить работу. Невыносимо больно и тяжело читать мне сейчас эту сиротливую диссертацию, которую ему так и не пришлось защитить… Сейчас она для нас, его родственников, – печальный памятник его творческого взлёта в самом цветущем возрасте, мученическая боль его родителей и детишек.

      Но в тот памятный понедельник, ещё до трагедии, мне было интересно также узнать, как складываются у него отношения с редакцией одного из юридических журналов, где в последнее время печатались его научные статьи, и приглашение поработать у них на постоянной основе. Это без сомнения было определённым достижением в первых шагах в большую науку. Да и о других житейских делах хотелось поговорить. Это уже стало душевной необходимостью в наших с ним глубоко родственных отношениях, которые постепенно складывались и неразрывно скреплялись в течение многих лет. Мы искренне любили друг друга, и он был неотделимой частью моего бытия.

      Мать его тоже безумно любила, и в ту последнюю встречу, как всегда, с радостью бросилась к нему с приветственными словами, объятиями и поцелуями, и, обнявшись, они оба улыбающиеся и счастливые вошли в дом. Усадив за стол, она угостила нас вкусной окрошкой. Я внимательно всмотрелся в его мужественное и красивое лицо, и уловил в нём какой-то подозрительно-неуловимый налёт грусти и тоски. К моему немалому удивлению, разговор между нами явно не получился. Сын на мои вопросы отвечал вяло, неохотно, был каким-то отстранённым, тяжело озабоченным, и это было непривычным для меня – видеть его в таком состоянии, но особого значения этому я не придал. Легкомысленно посчитал причиной этому накопившуюся за прошедшие месяцы усталость от работы над диссертацией и озабоченность предстоящей работой на даче, которой там и конца не было видно. Мать в этот момент суетливо хлопотала на кухне и возле стола и предложила сыну недавно сваренное свежее варение, которое он очень любил и никогда от такого угощения не отказывался. К нашему изумлению, сын в спешке отхлебнул два раза кончиком чайной ложечки этого варенья, похвалил маму за его вкус, неожиданно торопливо встал из-за стола и не попрощавшись вышел на улицу. Нам же подумалось, что он вышел по своим делам и ещё обязательно вернётся, чтобы попрощаться, но не дождались, а когда хватились, то оказалось, что он уже уехал. Когда я выбежал на улицу, то его автомобиля возле нашего дома и в близком отдалении не увидел. Исчез невидимо, как в воду канул.

      В такой спешке, впервые не попрощавшись с нами, он уехал, как потом оказалось, в холодные и губительные объятия ожидавшей его смерти, будто она его в истомлённом нетерпении украдкой поджидала и гнала из дома. Озабоченные его исчезновением, мы с женой