Тетрис с холостяками. Ирина МазаеваЧитать онлайн книгу.
несостоятельность. Ведь от нее все ждали, что она будет скрупулезно вникать в суть их дел, выявлять и безжалостно обличать недостатки, тонко подмечать удачи и успехи...
Более того, те самые мужчины, которых она так жаждала видеть вокруг себя, оказались в большинстве своем пред– либо уже пенсионного возраста (хотя некоторые были очень даже ничего...), великими специалистами, которые в Эллочке видели всего лишь глупую девочку, дурочку, брали с ней сразу же сюсюкающий тон и пытались объяснять совсем уж очевидные вещи. А Эллочка, проработав пять лет в женском (читай – бабском) коллективе, начисто забыла, как с этими особями противоположного пола обращаться. Эллочка столкнулась с мужским шовинизмом во всей своей красе (правильнее было бы сказать – уродстве). «Почему бы вам не пойти в другую газету, писать о юбочках-помадках?» – постоянно спрашивали Эллочку. Добиться же их внимания – взять у них интервью! – можно было только после звонка Драгуновой. Любые разговоры с Эллочкой начальникам и специалистам казались пустой тратой времени. А надо было как-то правильно поставить себя, завоевать уважение! Ну или хотя бы просто перестать их бояться...
Эллочка потихоньку впадала в транс.
...Высокие блондины, стройные брюнеты, неженатые остряки, нежно любящие детей молодые мужчины, грезившиеся ей в сладких снах, работали, очевидно, на каком-то другом предприятии...
Вместо них ей приходилось общаться с заводским фотографом Пупкиным – мешковатым мужчиной неопределенного возраста. Пупкин был суетлив и чересчур разговорчив. Что бы он ни фотографировал, выходило страшненько. Котлы-утилизаторы на его фотографиях были неотличимы от корообдирочных барабанов, мужчины и женщины выглядели старше на десять лет. По совместительству он числился в редакции, и Эллочке приходилось его таскать за собой по цехам и кабинетам, контролировать каждое действие, но выходило все равно хуже некуда. А вообще-то он был ничего, милым... Но некрасивым и женатым.
Пупкин Пупкиным, но и на прочих редких особей мужского пола, которым до пенсии еще оставалось хотя бы с десяток лет, Эллочка реагировала как-то вяло. Были, конечно, какие-то мелкие конструкторишки, компьютерщики, переводчики, чьи-то ассистенты и молодые станочники с фигурами атлетов. Те, кто хотя бы не смотрел на нее, как на дуру. Но это все равно было не то, кто-то не те. Эллочка спокойно смотрела им прямо в глаза, откликалась на шутки, но разговаривала с ними как-то не так, без задоринки, не закидывала ногу на ногу и не играла туфелькой.
Гораздо больше, чем непривычное и постоянное присутствие рядом потенциальных женихов, ее волновали трудности в освоении новой стороны жизни в виде котлов-утилизаторов и корообдирочных барабанов, а также упорный отказ со стороны руководства и главных специалистов признать у нее наличие хотя бы зачатков интеллекта, способного в этом разобраться. Неужели же она, человек, который смог понять все психологические выверты романов Достоевского, не сможет разобраться с котлами и барабанами?! В Эллочке неожиданно взыграло честолюбие.
Эта