Мелодии леса. Радость дружбы с животными и пернатыми. Галина Ергазина-ГалерросЧитать онлайн книгу.
Тысячи лет это добро под водой сохраняется, болото становится кладовой солнца, и потом вся эта кладовая солнца как торф достаётся человеку от солнца в наследство.
В одном селе, возле Блудова болота, в районе города Переславль-Залесского, осиротели двое детей, Настя и Митраша Весёлкины. Их мать умерла от болезни, отец погиб на Отечественной войне. Дети были очень милые. Волосы у Насти отливали золотом, веснушки по всему лицу были крупные, как золотые монетки, и частые, и тесно им было, и лезли они во все стороны. Только носик один был чистенький и глядел вверх попугайчиком. Митраша был моложе сестры на два года. Ему было всего только десять лет с хвостиком. Он был коротенький, но очень плотный, лобастый, затылок широкий. Это был мальчик упрямый и сильный.
Как-то отправились они на Блудово болото за клюквой. Оно начиналось, как почти всегда начинается большое болото, непроходимою зарослью ивы, ольхи и других кустарников. Ещё не доходя до Звонкой борины (борина – так называлось возвышение на болоте), почти возле самой тропы, стали показываться отдельные кроваво-красные ягоды. Но деревенские сироты знали хорошо, что такое осенняя клюква, и оттого, когда теперь ели весеннюю, то повторяли:
– Какая сладкая!
Борина Звонкая охотно открыла детям свою широкую просеку, покрытую и теперь, в апреле, темно-зеленой брусничной травой. Среди этой зелени прошлого года кое-где виднелись новые цветочки белого подснежника и лиловые, мелкие, и частые, и ароматные цветочки волчьего лыка.
– Они хорошо пахнут, попробуй, сорви цветочек волчьего лыка, – сказал Митраша. Настя попробовала надломить прутик стебелька и никак не могла.
– А почему это лыко называется волчьим? – спросила она.
– Отец говорил, – ответил брат, – волки из него себе корзинки плетут. И засмеялся.
Пока дети так говорили и утро подвигалось все больше к рассвету, борина Звонкая наполнялась птичьими песнями, воем, стоном и криком зверьков. Не все они были тут, на борине, но с болота, сырого, глухого, все звуки собирались сюда. Борина с лесом, сосновым и звонким на суходоле, отзывалась всему. Но бедные птички и зверушки, как мучились все они, стараясь выговорить какое-то общее всем, единое прекрасное слово! И даже дети, такие простые, как Настя с Митрашей, понимали их усилие. Им всем хотелось сказать одно только какое-то слово прекрасное. Это видно, как птица поёт на сучке, и каждое перышко дрожит у неё от усилия. Но все-таки слова, как человек, они сказать не могут, и им приходится выпевать, выкрикивать, выстукивать.
– Тэк-тэк, – чуть слышно постукивает огромная птица Глухарь в темном лесу. – Шварк-шварк! – Дикий Селезень в воздухе пролетел над речкой
– Кряк-кряк! – дикая утка Кряква на озерке.
– Гу-гу-гу, – красная птичка Снегирь на березе. Бекас, небольшая серая птичка с носом длинным, как сплющенная шпилька, раскатывается в воздухе диким барашком. Вроде как бы «жив, жив!» кричит кулик Кроншнеп. Тетерев там бормочет и чуфыкает. Белая Куропатка,