Гостья. Симона де БовуарЧитать онлайн книгу.
комната пахла светлым табаком, чернилами и ночью. По другую сторону окна под темным небом отрешенно спала площадь; средь пустынной равнины катил поезд. А я, я здесь. Но для меня, которая здесь, существуют и площадь, и поезд, который катит, весь Париж целиком и вся земля в розовом полумраке маленького кабинета. И в этой минуте – все долгие годы счастья. Я здесь, в сердце своей жизни.
– Жалко, что приходится спать, – заметила Франсуаза.
– Особенно жалко, что не можешь чувствовать, что спишь, – отозвался Жербер. – Как только начинаешь отдавать себе отчет в том, что спишь, тут же просыпаешься. Не извлекаешь пользы.
– А вы не находите, что это замечательно – бодрствовать, когда другие люди спят? – Франсуаза положила ручку и прислушалась. Не было слышно ни звука, площадь была темной, театр темный. – Мне хотелось бы думать, что все спят, что в эту минуту из живых на земле только вы и я.
– Меня бы это скорее напугало, – сказал Жербер. Он отбросил назад падавшую ему на глаза длинную черную прядь. – Это как когда думаешь о луне: эти ледяные горы и эти расщелины, и никого вокруг. Первый, кто заберется туда, должен иметь наглость.
– Я не отказалась бы, если бы мне это предложили, – заметила Франсуаза. Она взглянула на Жербера. Как всегда, они сидели бок о бок; ей нравилось чувствовать его рядом с собой, однако обычно они не разговаривали. Этой ночью ей хотелось говорить с ним. – Забавно – думать о вещах, таких, какими они бывают в ваше отсутствие, – сказала она.
– Да, это забавно, – согласился Жербер.
– Это все равно что представить себе, будто ты умер, этого не удается, все время предполагаешь, что смотришь на это из какого-нибудь угла.
– До чего странно, все эти штуки, которых никогда не увидишь, – молвил Жербер.
– Прежде меня приводило в отчаяние думать, что я никогда не узнаю ничего, кроме жалкого клочка мира. Вы так не думаете?
– Отчасти, – согласился Жербер.
Франсуаза улыбнулась. Когда разговариваешь с Жербером, порой встречаешь сопротивление, но вырвать у него определенное мнение было трудно.
– Теперь я спокойна, поскольку уверена, что, куда бы я ни пошла, остальной мир перемещается вместе со мной. Это спасает меня от всякого сожаления.
– Сожалений о чем? – спросил Жербер.
– Существовать лишь в своей шкуре, в то время как земля столь обширна.
Жербер взглянул на Франсуазу.
– Да, особенно если учесть, что у вас жизнь скорее размеренная.
Он всегда был таким сдержанным; этот смутный вопрос представлял для него некую смелость. Значит ли это, что он находил жизнь Франсуазы слишком размеренной? Значит ли это, что он судил ее? Я задаюсь вопросом, что он обо мне думает… Этот кабинет, театр, моя комната, книги, бумаги, работа. Такая размеренная жизнь.
– Просто я поняла, что надо научиться выбирать, – заметила она.
– Мне не нравится, когда надо выбирать, – сказал Жербер.
– Сначала это было нелегко; но теперь я больше не жалею, поскольку, мне кажется, вещей, которые не существуют